И вот настал этот день. На рассвете 14 января тысячи орудий дали залпы, и за артиллерийским валом мы двинули свои санные поезда. Смотрю, солдаты сидят хорошо, когда поблизости раздаётся взрыв, они за стальной бронёй неуязвимы. Ворвались в первые траншеи. По сигналу моей ракеты ребята повысыпали из саней, и началась рукопашная схватка. Немцы при налёте всегда укрываются на дне окопа, они ничего не видели и не слышали, просто не могли предположить, что в их окопах уже наша пехота. Очищали первую и вторую линии обороны довольно долго, примерно час. Потом сели на сани и двинули дальше.
Но здесь, в лесу, по нашим танкам ударили фаустники. Один танк взорвался. Фаустпатрон по форме напоминает дыню. Надевается он на конец трубы, имеет реактивную тягу. Летит такая дыня на 300—400 метров. Фаустпатрон обладает сильной детонирующей способностью. Если даже он упадёт вблизи танка, то от детонации взрываются все боеприпасы в танке. Нам пришлось спешиться и очищать дорогу для наших танков от засевших в лесу фаустников. Мы были ожесточены: хотелось скорее отомстить за погибших ребят-танкистов.
И вот так, впереди танков, по лесу и по песчаным дюнам, мы с рукопашными боями вышли к Висле.
Завидев нас, немцы взорвали мост у посёлка Божья Воля. Но часть их осталась на нашем берегу: несколько лёгких танков, несколько самоходных орудий и пехота. Они не сдавались и дрались отчаянно. Пока наши танки уничтожали эту технику, мы вышли к Висле и увидели: немцы отступают по льду. Река разлилась, даром что было пятнадцать градусов мороза. В это время командир полка полковник Коломейченко кричит: «Атаев, вперёд! Ты что медлишь?» Собрал я своих и с радостью увидел, что у нас почти нет потерь, сани спасли. Обычно после атаки теряешь половину роты. Выстроил цепью уже в полной темноте. Темнота такая белая: лёд, снег и белая молочность во тьме. Пошли цепью по льду, я иду с группой управления сзади, со мной связист, вестовой и несколько разведчиков. Идём мы цепью по льду, видим тот берег, а по нам не стреляют. Река шириной метров 800. Но прошли мы примерно полкилометра, и немцы подвесили над рекой на парашютах фонари. Стало светло как днём, иголку можно увидеть. Понятно, мы в своих грязных шинелях и закопченных полушубках хорошо видны на белом льду. И тут они ударили, стали бить из крупнокалиберных пулемётов и трассирующими пулями. Сплошной огонь. Мы залегли. Если идти назад, думаю, всех перещёлкают. Появились раненые, убитые, кое-кто начал пятиться, искать пути назад. Я крикнул: «Вперёд!» Никто не встаёт. «Вперёд!» Никто не поднимается. Тогда я встал и побежал вперёд сам с группой управления, цепь поднялась, и с криком «Ура!» солдаты последовали за мной. В этот момент я провалился под лёд. От взрыва моста лёд на реке сломался, образовались торосы и полыньи. Удалось выбраться, ребята за плащ-палатку поймали. Вылезли мы к разбитым фермам моста. Туда как раз удалось подтянуть связь, что помогло организовать огонь нашей артиллерии.
В это время наши, те что были на правом фланге роты, зацепились за берег, и видно стало, как они ведут рукопашный бой, уже светало. К утру все вышли на берег и захватили плацдарм. Земля буквально горела.
К вечеру на захваченный плацдарм переправился командир полка и сказал, что я назначаюсь командиром 1-го батальона и что мне надо атаковать населённый пункт Желязова Воля, родину Шопена. Выяснилось, что среди наших солдат были скрипачи и другие музыканты, все очень рвались в бой, хотели освободить дом Шопена. Атаковали это знаменитое селение, взяли его с боем и опять пошли дальше. Нельзя в таких случаях останавливаться, нельзя давать немцам закрепиться и организовать оборону, надо преследовать их доколе возможно.
Несколько позже командир дивизии генерал М. М. Заикин сообщил мне, что я за эти бои представлен к полководческому ордену Александра Невского. У меня и до этого были ордена, и после, но тот орден мне особенно дорог, дороже, может быть, остальных наград. Потому что операция с санями была совершенно необычной, неожиданной. Мы сломили оборону врага малой кровью. В момент самой атаки почти никто не погиб из моего батальона.
Медаль «50 лет советской милиции». 1967 г.
Юбилейная медаль «50 лет советской милиции» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 ноября 1967 года.
В положении о медали сказано:
1