У него было телосложение атлета: широкие плечи, плоский живот, ноги твёрдо стоят на земле. Не было ни слабости в коленях, ни дрожания рук, как это бывает у стариков. При первой встрече мне показалось, что его рост составляет, пять футов шесть дюймов, но он оказался дюйма на три меньше. (Ну, это обычная психологическая ошибка восприятия – человек, который занимает более высокое социальное положение, воспринимается как более высокий, чем есть на самом деле. Кстати, атлетическое телосложение Нагваля имеет значение – «Тело должно быть совершенным, чтобы нагвализм стал действующим началом»).
Другой фрагмент говорит о том, как дона Хуана воспринимали те, кто долго жил с ним рядом.
Один из информаторов сказал, что этот старик был сверстником его дедушки. Но дедушка был уже дряхл и прикован к постели, а дон Хуан с годами казалось, лишь набирался сил.
Другой информатор сказал: «Единственный известный мне старик – отец Игнасио Флореса. Он время от времени навещает сына. Подумать только, он – отец Игнасио, но ведь он не такой старый! И всё же он старый, потому что Игнасио старый. Хотя его отец выглядит моложе».
4. Ещё о Нагвале
На Нагвале лежит громаднейшая ответственность, поэтому у каждого Нагваля должно быть особое место в физическом мире – место уединения, где определённым образом концентрируются и сливаются потоки энергии. Ведь Нагваль несёт ответственность за свою группу, он должен защищать своих подопечных во всех ситуациях, а в самых трудных случаях и проверяется, является ли Нагваль истинным или фальшивым. Нагваль принимает решение. Затем он уже не думает о последствиях, а просто действует – или нет. Обычный человек постоянно помнит о возможных последствиях, и это парализует его волю, а Нагваль не может позволить себе такой роскоши – быть обычным человеком.
Во всем, что предпринимает Нагваль, ему сопутствует удача, при условии, конечно, что он следует предначертаниям духа. А для духа возможно всё.
Нагваль должен быть и обаятельным, и общительным. Однако общество Нагваля может быть очень утомительным, и вызывать странную усталость, оно даже может быть опасным.
А женщина-Нагваль неизмеримо более агрессивна и опасна, чем мужчины-Нагвали (уж такова женская природа!).
Нагваль - мужчина или женщина, - обладая дополнительной силой, способен сдвигать выделяющий фактор с обычных эманаций на соседние с ними. Это действие известно как удар Нагваля (Удар Нагваля – производится для того чтобы сдвинуть выделяющий фактор – точку сборки – с обычной позиции на соседние). Древние видящие применяли этот сдвиг на практике, для того чтобы держать в повиновении своих учеников, делая их восприятие исключительно ярким и впечатляющим. Осознание ученика при этом повышалось, но сам человек становился покорным до беспомощности. Находясь в таком состоянии, ученики осваивали порочные техники, превращавшие их в зловещие существа – точное подобие их учителей.
Новые видящие тоже пользуются ударом Нагваля. Но не для достижения низменных целей, а для того, чтобы вести учеников к познанию человеческих возможностей.
В мире воина всё зависит от личной силы. А личная сила зависит от безупречности. Воины, – как мужчины, так и женщины, – должны быть безупречными в своих усилиях измениться, чтобы вспугнуть свою человеческую форму и стряхнуть её. После многих лет безупречности наступит момент, когда форма не сможет больше выдержать и уйдёт. Конечно, при этом она повреждает тело и может даже убить его, но безупречный воин всегда выживет.
Несравненным Нагвалем способен стать лишь тот, кто любит свободу и обладает величайшей отрешённостью. Путь воина являет собою противоположность образу жизни современного человека, и в этом – главная опасность этого пути. Современный человек покинул пределы неизвестного и таинственного, утвердившись в функциональном. Повернувшись спиной к миру предчувствия и торжества достижения, он с головой погрузился в мир тоскливой повседневности.
Шанс вернуться в мир тайны иногда становится слишком тяжёлым испытанием для воина. И воин не выдерживает. Можно сказать так: он попадает в ловушку захватывающих приключений в неизвестном и забывает о поиске свободы, забывает о том, что должен быть отрешённым наблюдателем. Воин тонет в неизвестном. Воин становится жертвой любви к неизвестному.
Можно сказать, что воин попадает в новый, дивный мир; и возвращаться в «реальный» мир, мир боли и хаоса, ему как-то не хочется.
Что ж тут поделать! Кому-то сражаться за свободу легче, кому-то – тяжелее. Чтобы стать отрешённым наблюдателем, необходимо, прежде всего, понять вот что: каким бы ни был наблюдаемый нами мир и чем бы мы сами в нём не являлись, всё это – лишь результат фиксации в определённом месте сдвинутой туда точки сборки.