Вперёд, Арина, это самый лучший твой день! Толкнула дверь и переступила порог. И? Где все? Почему так тихо и темно? Свет в студии был погашен. Не похоже, что скоро здесь начнутся съёмки. Я уж молчу о том, что меня тут и вовсе никто не ждёт. Занервничала и поискала в кармане смятую бумажку с номером помощницы режиссёра, как раз собиралась позвонить, когда услышала голоса и звук шагов.
Откуда-то из глубины студии быстрым шагом шла Ирина Викторовна Струкова. Как и всякий раз до этого, при виде её я преисполнилась немого восхищения. Брючный белый костюм сидел как влитой на её невысокой коренастой фигуре. Короткий ёжик серебристых волос придавал молодёжный вид, здорово скашивая возраст – больше сорока и не дашь, хотя ей давно «за». Изящная оправа чёрных очков завершала деловой образ. Следом за ней семенила помощница, худенькая брюнетка с каре, Рита Волкова, это ей я собиралась звонить. За ними шли ещё несколько человек, гремя аппаратурой и какими-то вещами.
Я переминулась с ноги на ногу и вся внутренне подобралась, готовая отдать честь, как в армии. Рита что-то часто-часто говорила, сверяясь с планшетом. Струкова её слушала и изредка задавала краткие вопросы и кивала.
На меня они даже не посмотрели. Я пару раз хлопнула глазами и нерешительно пискнула им в удаляющиеся спины:
- Ирина Викторовна! Я к вам!
Вся процессия застыла на месте и обернулась. Струкова недоумённо взглянула на меня поверх стёкол очков. Я растянула губы в глупой улыбке и получше спрятала за спиной скейтборд.
Струкова чуть повела головой в сторону помощницы и спросила у той:
- Это – что?
Рита взглянула на меня, затем в свой планшет, снова на меня, и её глаза осветились узнаванием. Девушка закивала:
- Ирина Викторовна, это практикантка наша, с режиссёрского факультета. Алина, кажется?
- Арина Кострова, - сказала я, ничуть не обидевшись, и продолжая с восторгом рассматривать своего идола и её помощницу.
Ирина Викторовна моего восторга не разделяла:
- Что, именно сейчас? – Недовольный взгляд на Риту. – Вообще не до этого мне. Приходи через месяц, а лучше – через два.
Последняя фраза предназначалась мне. Вслед за Струковой вся команда развернулась и продолжила свой путь к двери. Что? Боже мой, нет-нет-нет!
Я автоматически прыгнула на скейт, и подрезала их у самой двери, встав на пути:
- Я не могу через месяц! У меня сейчас практика! А потом курсовая и сессия! Мне пипец, как надо сейчас! Пожалуйста! Ведь вы сами согласились меня взять!
Струкова оглянулась на помощницу. Рита пожала плечами и сказала:
- Ну, вообще-то да, вы согласились. Помните, тогда ещё Зимин ругался, что мы практикантов не берём, а «Первый в стране» берёт, и этим постоянно хвалится в Министерстве культуры.
- Да, что-то припоминаю. – Тяжкий вздох. – Ну, раз так, Алина, пошли с нами.
- Арина! – Сипло прошептала я, потеряв на радостях голос.
- Какая разница. – Махнула рукой Струкова. – Только учти – будешь путаться под ногами и мешать - будешь сидеть в аппаратной. Тише воды, ниже травы, режиссёр всегда прав. Запомнила?
Я активно закивала. Рыжеватый мужчина с залысинами в свитере с высоким воротом и в толстых очках перехватил поудобнее огромную камеру и подмигнул мне:
- И оператор Семён Хворостов всегда прав.
- И помощник оператора Антон, - добавил, поигрывая бровями, худенький паренёк моего возраста с мышиного цвета отросшими волосами до плеч.
- Нет. – Отрезала Струкова. – Только режиссёр.
Рита ободряюще мне улыбнулась, и мы вышли из студии.
- А куда мы идём? – Шепнула я помощнице режиссёра в коридоре.
- На финальный кастинг девочек. Сейчас отснимем несколько общих планов, интервью и поедем на площадку.
Я нахмурилась, начиная понимать, что здесь что-то не то:
- Подожди, подожди. А мы разве не «Два дивана» снимаем?
- Ты что? Его же закрыли.
- Как закрыли? – Я сказала это так громко, что оператор обернулся и сказал:
- Отправили в отпуск. Может, ещё вернут.
- В прежнем формате точно нет, - покачала головой Рита. – Рейтинги упали, народ хочет новых зрелищ. А диванам уже почти десять лет.
- Что же теперь вместо них? – Я искренне расстроилась. Я, блин, сколько себя помню смотрела это шоу, и сейчас чувствовала себя так, будто кто-то умер.