— Вариант два. — Поняла я по его кивку, вновь обращаясь взглядом в сторону окна. А в это время Темза мерно гонит свои волны, красивый город в летнюю пору подмигивал огнями фонарей и светящимися окнами зданий. Жизнь кипит, у кого-то заканчивается, у кого-то только начинается, а кто-то как я на пороге нового витка.
— Она может получить двадцать миллионов сверх «ставки» или возможность расквитаться… Жаль я не знаю что она выберет. — Не удержала тяжелого вздоха.
— Скажи о чем ты?
— Нет, это ты скажи. — Я обернулась и посмотрела на него в упор. — Ее хромота — это его рук дело?
— Полина, нет. — МЧ ответил резко. Выдохнул, поколебавшись, все же поинтересовался, — зачем ему это?
— Дело в том, что я знаю, как он ненавидит ущербных, инвалидов и больных. Я знаю, как он относится к таким… с каким омерзением удостаивает чести говорить с его «величеством». А еще я знаю, что он мстителен. И если удар нанес приближенный человек. — Я вздохнула, детально вспоминая его слова. — «Не сотру его в порошок, а качественно подпорчу жизнь».
Глаза МЧ стали уже, холоднее, отчужденнее. Вот так лишь по глазам стало понятно, что Элизабет ему дорога, и он всегда ее защищал. В душе стало не только омерзительно, но еще и горько. Выходит, что составляя контракт, он думал о ее благополучии, а привезя меня в Лондон, думал о том, как скрыть от нее факт нашего с Грэгом знакомства. Выходит это она и есть, та единственная, с которой ничего не выгорело. Элизабет — поезд, ушедший на другую платформу.
— Вся одежда Элизабет скрывает ее ноги и грудь. Мой вопрос заключается в следующем: «Что он сделал?»
— Ничего. Она попала в аварию, машина загорелась… ожоги третьей степени и четвертой. — Макс закрыл глаза и с трудом продолжил. — Грэг не отходил от нее в больнице, постоянно был там.
— Не сомневаюсь! — Сдержалась, не обняла, но все же порыв был сильнейшим, поэтому коснулась его плеча. — Он наслаждался ее состоянием отчаяния, боли и ужаса перед обгоревшим телом, отвращения к себе. Ведь именно через это проходят все кому не повезло. И она должна была заметить его склонность к унижению невезучих. — Макс дернулся как от удара. — Какой была марка авто?
— Aston Martin.
— И, несомненно, она не первый год за рулем.
— Да.
— Что ж, этого достаточно.
Он смотрел сквозь меня, пытаясь сложить только что представленные пазлы в общую картину. Плотно сжатая челюсть, губы, превратившиеся в тонкую линию и вертикальная черта меж бровей, говорили сами за себя. Мои чудовищные предположения нашли в нем отклик.
«Не собираюсь отступать особенно сейчас. Мне нужна помощь. Мне нужна его помощь», — повторила я про себя, — «очень нужна. Соберись, засунь свою гордость куда подальше и попроси, просто попроси».
— Макс, в счет той ночи у красных фонарей… я подождала, пока его взгляд сфокусировался на мне, и продолжила, — я прошу тебя помочь.
— Говори. Я согласен сравнять счет.
— Наша история остается в силе. Мы прекрасно провели время вместе, пока ты был в Киеве в ту осень. Ты помнишь все мои родинки, шрамы и прочее. И самое главное, чтобы я не говорила, ты соглашаешься во всем.
— Во всем? — он удивленно вскинул брови.
— Да. Во всем. Даже с отцовством, если потребуется. — Последнее я подчеркнула.
— Начинаю понимать твое школьное прозвище. — В его глазах появился маленький огонек и тут же угас. — Но что, если для нее важнее сумма?
— Я позабочусь об этом.
Выйдя из кабинета, обернулась. Странным образом просто хотелось удостовериться, что он здесь и рядом. Я понимаю что делает этот Ж, и плевать мне как он себя зовет, этот урод навсегда останется Ж. Но тягостно от того, что все это время Макс работал по его поручению и прикрывал меня от Элизабет.
Он почувствовал мой взгляд и прошептал. — Я сделаю. Даю слово…
Когда она вышла, мужчина еще несколько минут пребывал в оцепенении. Ситуация раскрылась с новой стороны. И этому он не был рад.
Так кто из супругов Браунов жертва? — мысленно задался Макс вопросом.
Ранее не представлялось возможным связать аварию, в которую попала Элизабет и месть обманутого Грэга. Он отмел этот вариант событий как невозможный. Чувства в паре охладели сразу после медового месяца, на что Элизабет не редко жаловалась ему как другу, оставаясь до поздна. В конечном счете, это вылилось в кратковременную интрижку, которую Макс же и прекратил. Совместно с этим прекратились и все проблески дружелюбия со стороны Элизабет.
Он горько улыбнулся, вспоминая, что это не помешало ей отправить его на поиски неизвестной знакомой Грэга.