— Испугалась?
За его спиной пара крепких мужчин под эгидой водителя, который оказался непростым шофером, поднимали лежащие тела. Движение одного из них за чем-то припрятанным на щиколотке было жестко пресечено выкручиванием руки, после чего подстреленную троицу уволокли к рядом стоящему фургону.
— Полина? — позвал МЧ, чуть сжимая мое плечо здоровой рукой. — Ты как себя чувствуешь?
— Немного странно…
— Не тошнит, голова не кружится?
— Нет…
— Слышишь меня хорошо?
— Временами, — честно ответила я, то теряя, то вновь улавливая его слова. Помедлив, спросила. — Как прошло?
— Вопрос закрыт. — Глядя на его лицо я недоверчиво спросила: «Было что-то еще?» На что последовал такой же сухой ответ. — Узнал много нового.
— Расскажешь?
— Как-нибудь в другой раз. — Поведение МЧ слегка озадачило, он смотрел на меня с немым укором, не опуская глаз.
— Почему он говорит на русском?
— Потому что он знает его. — Попытка перевести тему на водителя не удалась, он ответил односложно.
— И Яковлевича тоже? — МЧ промолчал, задаю уточняющий вопрос — Имелся в виду Савельев Владислав Яковлевич?
— Да, именно этот.
— И что по его просьбе тут делает он? — мужчина в это время отдавал указы парням, что более походили на группу спецназа, потом хлопнув дверцей фургона, пошел к нам.
— Вообще-то его тут быть не должно.
— Он же тебе жизнь спас!?
— Он должен был тебя отвезти в аэропорт. — Макс сказал это без тени улыбки, а с осуждением. Не заметила, как от обиды на глаза навернулись слезы, — и я его еще ждала?
— Хорошо, сейчас исправим и он отвезет меня в аэропорт… Эй шеф! — в ответ озадаченное молчание. Я послала к чертовой бабушке свою мягкотелость и женское умение ждать и понимать, выслушивать, а потом действовать. Если я должна быть подальше от него, я буду.
— Подвезите к пункту назначения. — Отчаянно стирая слезы, чтобы увидеть, где стоит чертов джип и занять свое место, оказалась в обхвате крепкой руки, которая сжала меня чуть сильнее.
— Солнышко… — укоризненно произнес он. — Я тебя ради старался, чтобы никто не задел, чтобы не видела этого, и под пули не попала. Готов искупить, только перестань плакать.
Вытирая слезы и, стараясь не всхлипывать, выговаривала. — Макс, зови тучкой, дождиком, туманом, грозой, молнией, цунами, да как хочешь… — всхлипнула еще раз. — Только не солнышком!
— Хорошо, малыш.
— И не…
— Хорошо. — Успокаивающе погладил по спине и спросил, — тучка моя грозовая, твой дождик закончился?
— Закончился, — попыталась от него отстраниться, но не тут-то было.
— Перестань отталкивать. Я не отпущу.
— Почему?
— Вначале мы подпишем соглашение… о помолвке, свидетельство о браке. Потом ты честно скажешь «да, согласна», то есть согласишься. — Заглянул в глаза. — И так мы обвенчаемся. И я тебе обещаю, — его рука переместилась на мой затылок, — сбегать ты больше не будешь.
— Макс, на что я по-твоему должна согласиться? После… после всего?
— На брак и удочерение. Я свою дочь не брошу.
— Что?! — он наклонился, так что его дыхание коснулось моих губ.
— И тебя не отпущу.
О произошедшем в подземном гараже Лондон Бридж Госпиталя летом 2012 года свидетельствовало немногое. Пара бурых пятен на бетонном покрытии, новые пулевые ранения у личных агентов небезызвестных лиц и один единственный сухой разговор, произошедший за закрытыми дверьми кабинета Самюэля Брауна.
Грэг выписался из госпиталя через месяц после аварии. Его развод с Элизабет состоялся. Ожидаемые прибыли от сделки подтвердились и на счет неумолимо капают звонкие монеты. Однако счастья от свободы так и не прибавилось.
Как и тогда, шестнадцать лет назад, он сидел перед кровным дядей, не зная, куда приложить свои силы, чтобы заполнить свою пустоту.
Молчание с момента его прихода в кабинет длилось долго.
«То ли дядя выдерживал паузу, то ли следующий вопрос был важен для него». — Думал Грэг. Он и ранее знал, что дядя не привык попусту разбрасываться словами, и от того прервавшие тишину слова стали неожиданностью.
— Макс мой человек.
Самюэль Браун поднял белесоватые глаза и пригвоздил племянника взглядом. — Как доверенное лицо должен оставаться в здравии и доброй памяти. Уверен, больше тебе об этом напоминать не стоит. Теперь моя позиция ясна?
— Более чем.
— В таком случае предлагаю заняться делами. — Он открыл папку, навсегда закрыв тему о семейном юристе. — Что слышно об акциях «ТрэворИнКомпарэйтэд»?