— А можно я вас попрошу проверить окно. Вы посмотрите первое от входа.
— Что не так? — нахмурился шеф.
— Мне не удалось его закрыть плотно, как положено. Может быть, вам удастся. Понимаете, там такой сложный механизм…
Он обернулся, взглянул на окно, потом на смирную меня и после минутной задержки все-таки пошел закрывать. Путь открыт! В эти самые мгновения я тихо преодолела расстояние до двери и вышла в приемную.
Окно было закрыто наглухо, но он его все же открыл и перепроверил. Затем медленно повернулся к столу, мое отсутствие там его озадачило. Еще чуть-чуть задержавшись, он все же вышел. Два щелчка и кабинет закрыт.
— Я уже слегка опаздываю. — Пояснила я, выскакивая впереди него из приемной. И готовясь закрыть последнюю дверь.
— Ужин? — спросил он.
— Да. — И совсем наивно. — Вы уже уходите? Подождать, пока соберетесь?
— Нет, Полина, можете идти.
Успела достичь лифта, когда услышала его слова.
— Могу подвезти.
— Не стоит, за мной направили машину.
— А ну да, ну да… Что ж, до понедельника.
— До понедельника.
Такси, квартира, ужин, звонок родным. Я позволила себе расслабиться и заснула во время просмотра фильма, забыв о душе и о постели. Около половины двенадцатого ночи в дверь позвонили. Прошла на кухню умылась, соображая, кто это может быть. Под второй протяжный звонок, сообразила. Ринулась к зеркалу, причесалась и как школьница бросилась открывать дверь для МЧ! Он ведь из аэропорта, вдруг решил заскочить проведать!
Счастливым голосом, открывая замок поинтересовалась. — Кто там?!
— Я.
Кирилл… крылья за плечами растворились сиюсекундно. Ключ застыл в моих руках после первого щелчка.
Не хочу открывать, что ему нужно в полночь?
Мог позвонить и вообще!
— Открывай, — что-то в его голосе заставило насторожиться. — Я тебя слышу, Поля… — Раздалось из-за двери. — Поля, я не уйду!
— Ненавижу, эту Полю! — вот собственно с этим молчаливым воплем я открыла двери.
Не зря не хотелось открывать. Он еле-еле стоял на ногах и в данный момент опирался на косяк, с трудом фокусируя взгляд мутных карих глаз. В руке бывший крепко держит плюшевого медведя, очевидно, того самого, что хотел подарить Соне. Да уж… образцовый папашка. Вид нетрезвого Кирилла вернул в прошлое: обвинений и разборок в пьяном угаре.
— Зачем приехал?
— Глупый… вопрос.
— Не глупее поступка, ну.
— Тебя повидать. Раньше… не пришлось.
— Работа.
— Раабоота. — Согласился он. Качнулся в сторону и опять прилип к косяку.
Пьян. Не просто пьян, а основательно. В квартиру не пущу, перебьется. Увести бы его. Господи, за что мне это «счастье»?
— Стой здесь. — Скомандовала я.
— Почему? Я… я дома.
— Да-да, ты у меня еще квартиру отними и будешь дома. — Подумала и промолчала. Спорить бессмысленно. Вернулась в прихожую, взяла куртку, сумку, ключи, влезла в кроссы и вышла.
— Зачем? — повторил Кирилл. — Зачем… выходишь?
— Пошли, узнаешь. — Брать под руку или не брать? Не брать, как-то ведь он сюда поднялся, на третий этаж, спустится. — Водителя отпустил?
— Я на такси, — глухо ответил Кирилл, и немного задержавшись наверху, все же начал спускаться. — Там вечер закатили, я с него к тебе… вспомнил твои глаза, твои… а ты! Я приехал… к тебе.
— Теперь ясно, что тебя сюда привело. Глаза. Мои. Вот уж не думала… — По сердцу резануло, вспомнилось, как он эти самые глаза лживыми серыми лужами называл. Сколько презрения он на меня вылил. Сколько боли было, сколько времени и сил на развод потрачено, и на тебе!
— Так, где ты сейчас живешь?
— Это не важно! — огрызнулся Кирилл.
— Что важно?
— Хотел тебя увидеть, и Соню… Сонечку.
— Медведь ей.
— У них одинаковая улыбка, — сентиментально начал Кирилл. Если так, то моя кроха из депрессии не выходит.
— Она у родителей.
— Почему?
— У них спокойнее. Сейчас тепло, зачем в четырех стенах сидеть? После садика побегать есть где. Там и сил наберется.
— Ты… всегда была такой… Рассудительной. Рядом с рассудительной…
Опять упрек, я повернулась и встретилась с ним взглядом.
— О, да. А еще я была холодной, грубой, нелюбящей тварью.
— Не — еет. — Протянул он.
— Да, а еще я была непроходимой мерзавкой, тратящей деньги на чужого тебе ребенка.
— Неет, ты врешь… — Он остановился на ступеньке. — Потому что…
— Ах, да точно. Я всегда вру, вру, и вру… точно.
— Она моя дочь… — Огорошил он меня своим признанием, которого я ждала в первые месяцы совместной жизни. Ждала и не дождалась.