— Я так понимаю, эти деятели вам тоже хорошо известны?
— Ох, ёп… — Едва сдержал чуть не слетевшее с языка ругательство участковый, разглядывая фотографии с места преступления. — Допрыгались, все-таки, кретины?
— Допрыгались, — ответила Светлана. — Найдены убитыми несколько дней назад на городской свалке.
— Хоть и нельзя о мертвых плохо, — поморщился Сильнягин, — но туда им и дорога!
— Сильно доставали? — догадалась девушка.
— Хуже горькой редьки, — ответил Митрофаныч. — У нас ведь тут тихий угол. Можно даже сказать — сонное царство, где никогда ничего не происходит. В девяностые, конечно, весело было — «лесной» бизнес кто только делить не пытался. А потом устаканилось все, утихло. Так, по мелочи, конечно, всякое бывает: то сосед у соседа курицу сопрет и суп из нее сварит, то морду по пьяни друг дружке разобьют… Но серьезных происшествий уж лет десять-пятнадцать и не упомню. А эти двое недоделков у меня уже в печенках сидели!
— Чем они занимались в Нахаловке? — поинтересовалась Дроздова. — Я ознакомилась с их уголовными делами, — сообщила он Сильгину. — Там чего только нет: и разбои с грабежами, и вымогательство, и наркотики.
— Да все тем же и занимались, — ответил участковый, — в основном наркотой барыжили по всему району, ну и вымогательство — должников на счетчик ставили. Вот буквально на днях они паренька одного местного прессовать пытались — насилу отбил! Даже из винтовки шмальнуть пришлось, чтобы разбежались падлы! Так что я только рад буду, что больше они на моей территории шкуру тереть не будут! Уж простите за прямоту, товарищ следователь по особо важным делам.
— Филимон Митрофанович, зовите меня просто Светланой, — попросила девушка, — а то уж как-то слишком…
— Хозяин-барин! Вернее, хозяйка… — Добродушно улыбнулся старик, откидываясь на спинку кресла. — Только одного я не пойму, Светлана: чего же такого «особо важного» разглядели в городском управлении? Ну, приземлили двоих ушлепков-наркодельцов, так рано или поздно, но скорее рано, они бы и так на том свете оказались. Это их закономерный конец.
— Не все так просто оказалось с их убийством, Филимон Митрофанович… — произнесла Светлана, размышляя, посвящать ли местного участкового в нюансы порученного дела.
— Неужели настолько секретное расследование проводите? — ехидно поинтересовался старик.
— Да, в общем-то, нет. — Светлана решила ничего от Сильнягина не скрывать, никакой секретностью тут и не пахло. — Просто среди вещей, найденных у убийц Севастьянова и Ломовского… Из-за чего, собственно, и было совершено преступление, — добавила она, немного подумав, — были обнаружены ценности — настоящие музейные редкости! Исторические раритеты из золота и брильянтов!
— Поди ж ты! — усмехнулся старикан. — И откуда у этих прощелыг исторические раритеты?
— Так вот, и мое руководство озадачилось именно этим вопросом, — печально вздохнула Светлана, — откуда у деревенских наркобарыг «тако богатство»? Ведь некоторые из этих ценностей были похищены из коллекций еще во времена СССР!
— А тебя, девонька, стал-быть направили к нам отрабатывать «Нахаловскую» версию? — догадался Сильнягин.
— Прямо как в воду глядите, Филимон Митрофанович, — улыбнулась девушка. — Может у вас на этих архаровцев есть что, чего в наших городских базах нет? Кто, когда и с кем? Ну, вы понимаете?
— А тож! — Довольно качнул головой Сильнягин, отпирая свой допотопный сейф. — У меня, красавица, все ходы записаны! И не только кто с кем, но даже когда и где! — И положил перед девушкой две толстые картонные папки на завязках. — Если есть интерес…
— Еще какой, Филимон Митрофанович! — Дроздова подвинула к себе бумаги и погрузилась в их изучение.
«Досье», собранные участковым на Сивого и Лома, были действительно пухлыми. Он туда вносил любые сведения, которые могли представлять интерес для правоохранительных органов. Однако, большая часть бумаг, являлись просто записками старого подполковника, ничем документально не подтвержденными — никто из потерпевших заявление не писал. Как, например, последняя запись, датированная двумя днями до убийства — наезд на некоего Тимофея Корыткина. Наезд с поножовщиной участковый разрулил, а вот заявление на вымогательство Корыткин писать отказался.
— А чего он так? Испугался? — спросила Дроздова.
— Так он давно «на игле», — ответил участковый. — Сдай он вымогателей, так и вовсе без ширева остаться мог. А так, хоть и в долгах, пусть и «на измене»… Он в долги к этим уродам частенько залезал, но, каким-то образом отдавал…А в этот раз, видать, совсем на мели остался, раз они его так жестко решили прессануть.