— Так вот и я об этом, Филимон Митрофанович? — вновь нервно затараторил Кирьян. — Ты же не считаешь, что я…
— Помолчи, оглашенный! — поморщившись прикрикнул на него участковый. — Чапай думать будет!
Водила тут же заткнулся.
— Так где ты говоришь, её сбил? — уточнил Филимон Митрофанович.
— Так аккурат ко мне на повороте… — ответил Кирьян. — Скорость неслабая была, животина даже пикнуть не успела…
— Знаю я, как ты на своем тарантасе носишься, — покачал головой Сильнягин. — Надо бы у тебя права на месячишку отобрать…
— Не губи, Филимон Митрофаныч! Знаешь же, что они, родные всю мою семейку и кормят!
— Ладно, подумаю… — буркнул участковый. — Место происшествия завтра осмотрим, все-равно сегодня в темноте ни черта не разглядим. А вот к Вальку, думаю, сегодня наведаемся. Всё-таки его собственность… Да, Кирюха?
— Да заплачу я, заплачу за Вальку за порчу его имущества! — с надрывом воскликнул мужичонка, неистово дергая себя за грудки, так что ветхая фуфайка затрещала. — Только разберитесь с этим, Филимон Митрофанович! Я в тюрьму не хочу!
— Успокойся, Кирюха, разберемся… В общем, сиди здесь на жопе ровно и жди нас. А мы с товарищем следователем по особо важным делам к Вальку прокатимся. Привезем его сюды, так сказать, для опознания тела. Усек?
— Усек, — послушно мотнул головой Кирьян. — Сижу и жду.
— А Валек — это кто? — усевшись обратно в машину, поинтересовалась Светлана.
— Фермер местный, — ответил Сильнягин, выруливая из проулка обратно на центральную улицу поселка. — У нас ведь в Нахаловке, в общем-то, всего лишь два «градообразующих» предприятия, вокруг которых вся жизнь и вертиться: сельскохозяйственная ферма Валька, да Катькина лесозаготовительная контора. В принципе и до перестройки все так же и было: колхоз, да леспромхоз. Только государственные. А таперича оно все по частным рукам пошло. Но, к слову сказать, пока они не раскачались, как следует — народ в девяностые у нас едва не вымер. Так что нашим доморощенным буржуинам надо большое и человеческое спасибо сказать. Так-то они люди не плохие, по три шкуры со своих «батраков» не дерут. Да и каждому из них в девяностых-нулевых сквозь такие испытания пришлось пройти, где многие просто не выживали…
— Филимон Митрофанович, вы сказали: «Катькина лесозаготовительная контора», — неожиданно вспомнила Дроздова. — А я вот тоже с одной Катериной познакомилась. Она официанткой работает в «Мечте лесоруба», и меня сегодня к себе переночевать пригласила.
— Официанткой работает? — В голос расхохотался Сильнягин. — Эта официантка побогаче иных городских хлыщей будет! Да под ней сейчас весь лесной бизнес области! Сама рубит, сама торгует, да еще и на экспорт за кордон древесину вагонами гонит.
— Не может быть! — ахнула Светлана, откровенно изумившись услышанной информации. — А ведь с первого взгляда и не скажешь. На вид –простая русская баба, каких в каждом придорожном кафе…
— Есть такое, — согласился с девушкой Сильнягин. — Только эта простая русская баба и в горящую избу, и коня на скаку, и дверь в кабинет губера с ноги может вынести! Кто только не пытался в свое время у нее этот бизнес отжать… Хех, и где они теперь?
— И где? — наивно поинтересовалась Света.
— А поди, поищи, — зловеще хохотнул Филимон Митрофанович, — тайга большая, зверь голодный… Пока не нашли никого — как в воду канули.
— А как же она…
— А все так же, — ответил Сильнягин, продемонстрировав сжатый кулак, — вот так всех держит! Молодец баба! Побольше бы нам таких! А доказать так никто ничего и не сумел…
Глава 24
Валек, растоптав башмаком один окурок, тут же раскурил очередную сигаретку. Он, хоть и пытался держаться этаким непрошибаемым молодцом-огурцом, но подтряхивало его тоже знатно. Ведь не каждый же божий день вопросы с «бесхозными» трупаками на своей территории разруливать приходилось.
— А расклад, ребятки, такой… не веселый, в общем… — выпустив из ноздрей воздух, с «прискорбием» сообщил лесорубам Валентин Петрович. — Этот бугай, которого вы так скоропостижно зажмурили — особа, приближенная к телу Вити Бульдозера. Погоняло жмура — Бурят, он «порученец» Бульдозера по деликатным вопросам…