– Я сам позвоню… – хмыкнул сосед, качая головой и сам как видно, удивляясь своему поступку. – Спокойной ночи!
Раскисшая от прошедшего нынешней ночью ливня дорога заставила меня немного поволноваться, пока я топала по ней от остановки, но в итоге всё обошлось благополучно.
Улица Гараевская, где и располагался Алискин участок, была как всегда, тиха и безлюдна. Ничто не напоминало о произошедшей здесь трагедии, и каменные твердыни за высокими заборами были всё так же молчаливы и неприступны. И даже сверкающий золочёный рыцарь на черепичной башенке Самаринского особняка выглядел абсолютно бесстрастным.
– Сова, открывай! Медведь пришёл! – бодро сообщила я Алискиному переговорному устройству, заслышав в динамике тихое, едва различимое «Кто там?» и надеясь хоть немного улучшить подруге настроение.
Когда утром я разговаривала с ней по телефону, то казалось, что другого пристанища, кроме смертного одра у неё уже нет.
Войдя во двор, я сразу увидела в окнах гостиной две прилипшие к стеклу любопытные физиономии. Близнецы.
– Привет! – на крыльце появилась печальная хозяйка и невыразительно махнула мне рукой.
Приветствие более походило на вялое встряхивание градусника, но сейчас от Лисы трудно было требовать большего.
Бледность и синева под глазами бедняжки говорили сами за себя. Едва ли она спала нынешней ночью. Что и говорить, Лисе было чем занять свои мозги, кроме как банальным сном.
Моё появление в гостиной было встречено радостным и весьма громким: «О-о-о-о!!!» Впрочем, всё, что делали близнецы, обрусевшие венгры уже в пятом или шестом поколении, было громким. По-моему, они уже родились басовитыми. Весельчаки, балагуры, неугомонные заводилы… Словом, душа любой компании. То есть, души…
– Витя-Митя! – заулыбалась я, кивая головой. Разбирать кто из них кто, можно было и не стараться. Всё равно не поймёшь. – Как жизнь молодая? Слышала, на последних соревнованиях вам налупили?
Витя и Митя разом поскучнели. Следовательно, слухи были верными.
Выступали близнецы в супертяжах, причем исключительно по очереди. Если один выходил на ринг, второй был секундантом. Говорят, что это сильно деморализовало соперников: работаешь-работаешь в ринге, оглянешься, – а вот опять он сидит, живой и здоровый, радостно скалится!
Меж собой братья всерьёз никогда не дрались, даже в детстве. Зато тыркались и дурачились постоянно, причем продолжали с усердием заниматься этим и по сей день. А поскольку весу в них было хорошо килограмм за сто, то о тишине в присутствии братьев Забалегра приходилось лишь мечтать.
Однако мой весьма ловко и своевременно поставленный вопрос на некоторое время остудил пыл братьев. Поэтому приветственных похлопываний по плечу, от которых запросто можно кувыркнуться на пол и прочих фамильярностей удалось избежать.
– Чаю хочешь? Или кофе? – безо всякого выражения поинтересовалась хозяйка. Отметив мой кивок, вздохнула, – пошли на кухню…
Пока она возилась возле плиты, я присела к столу, размышляя, каким образом исправить подружке настроение. Выглядела она из рук вон плохо. Просто мороз пробирал по коже, наблюдая столь сосредоточенно молчащую Находку. Этак у неё нервное расстройство случится!
Меж тем на кухонные просторы, привлеченные, вероятно, запахом привезенного мной печенья, подозрительно бесшумно подтянулись братья. Несмотря на свои габариты, за столом они устроились тихо и совсем незаметно. Просто втекли как вода в дырочку.
– Алиска, ты чего журналиста нашего обижаешь? – я поняла, что пора, наконец, развеять эту нездоровую атмосферу. В конце концов, никто ещё не умер. То есть, почти никто… – Он пожаловался, что старался, полночи тебе чай заваривал, а ты его подвиг проигнорировала… Взяла и уснула…
Я даже улыбнулась, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что я шучу. Однако подруга развеиваться, похоже, не желала.
– Чай? – в голосе её послышалось нечто, очень похожее на плохо скрываемое раздражение. – Он заваривал чай? Ты думаешь, что Бублик способен что-то заваривать? – Тут она возмущенно фыркнула, всплеснув руками. – Это был не чай! Это… какие-то… писи сиротки Хаси!
От неожиданности я неосмотрительно хихикнула. И в следующий миг мой жалкий писк потонул в грохоте лошадиного ржания, сотрясшего кухню. Дрогнули стекла. Я с перепуга подпрыгнула. Притаившиеся на том конце стола близнецы оценили Алискино сравнение.
Хозяйку это только разозлило.