— Хорошая мысль, — согласилась Джинни, отхлебнув чуть-чуть вина и оглядевшись по сторонам. К стене был приколот образец обоев красно-коричневые и синие полосы, совершенно мужской выбор. Слева оказалась застекленная дверь, ведущая на балкон, и Джинни решила выйти посмотреть.
На маленькой, выложенной плитками площадке хватило места для зеленого металлического столика, пары стульев и нескольких кадок с цветами. Зеленая решетка, густо заплетенная жимолостью и ломоносом защищала балкон от солнца и чужих взглядов. По счастливой случайности, здания напротив слегка расступались, открывая вид на реку, серебристо мерцающую в солнечном свете. Маленький уголок рая высоко над крышами Сити.
— Нравится? — спросил Оливер, выходя на балкон вслед за Джинни.
— Очень… красиво, — выдавила она, стараясь унять сердцебиение.
— Сначала я хотел его застеклить, но затем решил, что и так хорошо.
— О, да. Тут такой приятный ветерок с реки. И сторона ведь южная, значит, под стеклом было бы слишком жарко…
— Вот и я так подумал. — Судя по улыбке Оливера, он догадывался о произведенном впечатлении. — Взгляни, какой ковер тебе понравится больше.
Быть может, ее кровь закипела от солнечного света. Но, шагнув вслед за Оливером в прохладу комнаты, Джинни поняла, что солнце здесь не причем. Оливер разложил на застеленном брезентом столе образцы коврового покрытия в тех же красно-коричневых и темно-синих тонах, и она заставила себя подойти и сделать выбор.
— По-моему… Мне нравится этот, — заключила Джинни, ткнув пальцем наугад.
— Гм. А я не уверен. На мой взгляд, это лучше всего, — задумчиво произнес Оливер, указав на другой образец.
Джинни пожала плечами и отхлебнула вина, чтобы смочить пересохшие губы.
— Как скажешь. Но почему ты меня спрашиваешь?
— Я думаю, что после нашей свадьбы ты откажешься от квартиры, и мы сможем жить здесь вместе, когда будем в городе.
Джинни резко выдохнула, ее руки задрожали так сильно, что в бокале звякнули кубики льда.
— Я… еще не сказала, что пойду за тебя, — возразила она, не решаясь поднять глаза и встретиться с ним взглядом.
— Да, не сказала. — Голос Оливера был совершенно спокойным, но все же в нем чувствовался оттенок угрозы.
Джинни заставила себя вскинуть голову, в ее глазах светился вызов.
— Я не думаю, что из тебя получится хороший муж, — с достоинством объявила она.
Оливер рассмеялся.
— Разве не деньги все решают?
— Конечно, нет. Я хочу выйти за человека, который… разделял бы мои интересы, имел бы такие же взгляды на жизнь.
— Короче, за подкаблучника. — Оливер небрежно присел на край стола, скрестив руки на груди. — Ты ошибаешься, маленькая Вирджиния. Тебе нужен муж, который не позволит, чтобы ты села ему на шею. И ты знаешь, что я именно такой человек. Но можешь попытаться, — добавил он с веселым блеском в глазах. — Меня это позабавит.
— Выходит, мы постоянно будем ссориться, — ехидно заключила Джинни. — А вряд ли это послужит хорошей основой браку.
— Ай, не беспокойся. — Его твердые губы изогнулись в иронической улыбке. — Основа будет не в этом.
Оливер схватил Джинни за отвороты жакета. Прежде чем она успела опомниться, он притянул ее к себе и прижал к столу. С холодной жестокостью он начал расстегивать пуговицы, распахнул шелковый жакет и обнажил ее упругую, белую грудь.
— Вот что станет основой нашего брака. — Взгляд его темных глаз скользнул по ее мягким округлостям, едва прикрытым кружевами лифчика. Секс.
Произнеся последнее слово, Оливер прижался к ее рту своими горячими и неумолимыми губами, не дав ей возможности возразить. Но Джинни и не возражала. Она уперлась ладонями в его грудь, инстинктивно пытаясь защититься, но как только ощутила руками его твердые мускулы, желание, разожженное в ней прошлым поцелуем, вспыхнуло вновь.
Неистовый язык Оливера глубоко проник в ее рот, заставляя ее тело откликнуться. Пьянящий запах его кожи вскружил ей голову, лишая воли к сопротивлению. Оливер уложил ее на стол, расстегнул кружевной лифчик и начал ласкать ее обнаженные груди своими сильными, чувствительными пальцами, пока ее нежные соски не затвердели, превратившись в красно-розовые бутоны.
Охваченная сладостным безумием, Джинни хотела его так сильно, что забыла про все на свете. Только его поцелуи, его прикосновения могли утолить ее жажду, но, как и любой наркотик, они заставляли желать большего.
Ее волосы выбились из прически, и Оливер гладил шелковистые пряди, постанывая от удовольствия.
— Не вздумай их обрезать, — хрипло прошептал он. — Даже на сантиметр.
У Джинни мелькнула мысль остричься налысо при первой возможности. Но она знала, что никогда так не поступит. Ей потребуются любые средства, способные поддержать страсть Оливера… пока в один прекрасный день его физическое влечение не перерастет в нечто большее. Это ее последняя надежда.
Оливер покрывал поцелуями ее дрожащие ресницы, жилочку, бьющуюся у виска, нежный завиток ушной раковины, и, наконец, ее беззащитное горло. Он уже знал, где находится чувствительный участок возле ключицы, прикосновения к которому вызывают в ней дрожь удовольствия.
Затем его губы скользнули еще ниже. Джинни выгнула спину, запрокинула голову и закрыла глаза, подставив свою обнаженную грудь его изощренным ласкам. Оливер взял в ладони ее крепкие грудки и, касаясь по очереди и дразня языком твердые соски, принялся облизывать их, точно спелые персики, покусывать своими твердыми белыми зубами и легонько посасывать, доводя ее до безумного экстаза.
Он раздвинул ее бедра и начал двигаться между ними в медленном, волнующем ритме, вызывая в ней невольный отклик. Подол ее короткой юбки задрался выше резинок чулок, и, когда она почувствовала прикосновение пальцев Оливера к своей обнаженной коже, ее охватил ужас.
— Нет…! — Джинни испустила вопль протеста, наконец найдя в себе силы оттолкнуть Оливера. — Пожалуйста… Не надо.
В темных глазах мелькнула ирония.
— Не надо?
Жгучий стыд залил румянцем щеки Джинни, когда она представила себе свой облик — с разметавшимися по плечам волосами, размазанной косметикой и торчащими, все еще влажными сосками. Но, собрав в кулак всю свою волю, девушка покачала головой.
— Ты… говорил, что… подождешь до первой брачной ночи, — в отчаянии напомнила она.
— Да, говорил. — Его улыбка была полна жестокости. — Но ты ведь не сказала, что пойдешь за меня.
Джинни опустила ресницы, не в силах вынести его насмешливый взгляд. Проклятая любовь не оставляла ей выбора.
— Ладно… Да. Я… выйду за тебя замуж, — прошептала она.
Оливер взял в ладонь ее подбородок, заставляя поднять голову.
— Повтори, — грубо приказал он.
Она помедлила, дожидаясь, пока дыхание успокоится.
— Я выйду за тебя замуж. Если тебя не волнует, что я соглашаюсь только из-за твоих денег, чего тут сомневаться?
— О, не только из-за денег, — возразил Оливер, блестя глазами. — И из-за этого тоже. — С рассчитанной наглостью он снова положил руку на ее грудь, сдавив упругое полушарие жестом собственника. — Твое тело так восхитительно. Нас ждут немыслимые удовольствия.
Джинни выскользнула из его объятий и отошла в противоположный угол комнаты.
— Да… я согласна, — коротко поддакнула она. Ее пальцы нащупали застежку лифчика, но прикосновение кружева к чувствительным соскам оказалось невыносимым, так что вместо одевания она занялась прической, уложив волосы с помощью нескольких шпилек, которые ей удалось найти.
— Думаю, нам незачем тянуть с помолвкой, — заметил Оливер, глядя на нее с видом победителя, изучающего свои трофеи. — Мы объявим о ней сегодня, и назначим свадьбу, скажем… через месяц?
— Месяц? — чуть слышно отозвалась Джинни. — Так быстро?
— А почему нет?
Разумного ответа у нее не нашлось, поэтому она легкомысленно пожала плечами.
— Как хочешь. Мы же не собираемся венчаться в церкви и соблюдать все обычаи.