Четыре дня как я в Лос-Анджелесе.
Четыре дня без Стиви.
И я вылезаю из своей гребаной кожи.
Так много раз поднимал трубку, чтобы позвонить ей, просто чтобы услышать ее голос. Мои пальцы чертовски зудят, чтобы написать ей.
Но не могу.
Что, черт возьми, я скажу?
«Скучаю по тебе. Я нуждаюсь в тебе. Знаю, что ты не можешь приехать в Лос-Анджелес, и ты не будешь делать междугородные поездки. Я все это понимаю. Но... я просто чертовски скучаю по тебе. Отчаянно нуждаюсь в тебе, и мне нужна доза».
Прошло четыре дня, а я все еще чувствую себя таким же опустошенным, как в тот день, когда оставил ее в постели, сел в машину и поехал домой.
Только... Лос-Анджелес больше не чувствуется домом.
Он просто чувствуется одиноким и пустым.
Меня окружают люди.
А все, что мне нужно ‒ это она.
Мне просто интересно, скучает ли она по мне, как я по ней.
Еду домой после еще одного дня в студии. Мы с ребятами работали над тем, что я уже написал, потому что у меня больше ничего нет. Слова иссякли. Я ни черта не могу найти, о чем писать. Когда был со Стиви, слова писались легко. Без нее у меня ничего нет.
Обычно после дня, проведенного в студии, мы с ребятами шли выпить, чтобы успокоиться и расслабиться. Они шли без меня. Я продолжаю придумывать дурацкие отговорки, почему не могу пойти. Но правда в том, что я не чувствую себя в состоянии общаться. Слишком застрял в собственной голове. В последнее время не очень хорошо себя чувствую в этом гребаном рок-н-ролле.
Ставлю машину на свое место на стоянке у здания и выключаю двигатель. Открываю дверцу и уже выхожу, когда что-то на краю сиденья привлекает мое внимание.
Что-то белое.
Протягиваю руку вниз, и мои пальцы хватаются за что-то похожее на ткань. Вытаскиваю его и смотрю на него.
Трусики Стиви. Те, что я сорвал с нее.
Как же до сих пор не замечал их там?
Они были там с той самой ночи, когда я сорвал их с ее тела. В тот день, когда получил свою машину обратно, и взял ее на прогулку и припарковался. Когда в первый раз заставил ее кончить. В первый раз я почувствовал ее. Попробовал ее на вкус.
Боже, я скучаю по ней.
Подношу порванные трусики к носу и вдыхаю. Они все пропитаны ее запахом. Воспоминания проносятся в моей голове. Впервые скользнул в нее. Как она чувствовала себя вокруг моего голого члена. Чувство, как она кончает вокруг моего члена. Сжимая меня так крепко. Ее нежная кожа. Ее поцелуи. Смех с ней.
Моя грудь болит от тоски по ней.
Черт возьми.
Я официально достиг дна. Сижу в машине и нюхаю ее трусики.
И все равно с ними не расстаюсь. Засовываю их в карман. Выхожу из машины и направляюсь к лифту.
Я вошел в квартиру, скинул ботинки и плюхнулся на диван.
Достав мобильник из кармана, разблокирую экран, открываю фотографии и смотрю на единственный снимок Стиви, который у меня есть.
Я сделал его однажды, когда она лежала на моей кровати. Волосы веером рассыпались по подушке. Эта великолепная улыбка на ее лице. На ней была одна из моих футболок. А еще она мне что-то наговорила ‒ я уже забыл, что именно. Но знаю, что смеялся, как всегда, когда был с ней.
Подумал, что она выглядела так чертовски красиво в тот момент, поэтому я схватил свой мобильный и сфотографировал ее.
Все еще смотрю на фотографию тридцать минут спустя, когда раздается стук в мою дверь.
Есть только несколько человек, которые могут быть в моем списке разрешенных гостей. Все остальные должны быть объявлены.
Убираю фотографию, кладу в карман мобильник, встаю с дивана, волочу свою задницу через всю комнату и открываю дверь.
Рейз, Кэш и Леви стоят здесь, держа в руках пару упаковок пива и несколько коробок пиццы.
‒ Разве я не избавился от вас, ублюдков, час назад?
Не то чтобы я не рад был их видеть. Но с нетерпением ждал, как буду валяться на диване всю ночь, мучая себя этой фотографией Стиви, слушая музыку восьмидесятых.
И, судя по всему, я превратилась в девочку‒ подростка.
‒ Да, и мы, бл*дь, тоже тебя любим, ‒ ухмыляясь, Кэш посылает мне воздушный поцелуй, проходя мимо меня в мою квартиру.
Рейз и Леви следуют за ним. Закрываю за ними дверь и следую за ними в гостиную.
Пицца и пиво свалены на мой кофейный столик. Он хватает пульт и включает телевизор. Сажусь на диван, и Леви бросает мне бутылку пива.
‒ Твое здоровье, приятель, ‒ открываю крышку и делаю глоток.
‒ Так что, черт возьми, с тобой происходит? ‒ спрашивает Кэш, как всегда сразу переходя к делу.
‒ Ничего.
Кэш хмурится.
‒ Ты ведешь себя так, словно кто-то убил твою собаку.
‒ У меня нет собаки.
‒ Заткнись нахр*н. Ты такой же капризный, как подросток, который еще не понял, для чего нужен его член. Это как-то связано с этой девушкой? Той, с которой ты познакомился в Аризоне.
Тут же перевожу взгляд на Рейза, который пожимает плечами. Он единственный, с кем я говорил о Стиви. И я не так уж много ему рассказал.
‒ Они спросили мое мнение насчет того, что с тобой. Я решил, что это должна быть девушка. Не то чтобы ты много рассказывал мне о ней.
Потому что разговор о ней делает это реальным... напоминает мне, что у меня ее больше нет. И это чертовски больно.
‒ Итак, ты встретил эту цыпочку и что? ‒ спрашивает Леви.
«Я влюбился».
Святое. Бл*ть. Дерьмо.
Я в нее влюбился.
Почему только сейчас это понял?
Я люблю Стиви.
Я в нее влюбился.
‒ Ну, это было... потрясающе. Стиви чертовски хороша. Она отличается от тех девушек, которых мы знаем. Она просто настоящая. Чертовски умная и такая красивая, но естественной красотой, понимаешь? Она не принимает мое дерьмо. Если уж на то пошло, она отдает его мне. И ей плевать на то, что делают другие девушки. Она понятия не имела, кто я такой, когда мы познакомились.
‒ Что? ‒ Кэш выглядит смущенным. ‒ Она не знала, кто ты такой?
‒ Нет, ‒ я качаю головой, улыбаясь воспоминаниям. ‒ Стиви не любит... современную музыку. Она любит старые вещи.
‒ Хах,‒ отвечает Кэш.
‒ Да, ‒ говорю я. ‒ А когда она узнала, кто я такой, ей все равно было насрать. Наверное, ‒ я вздыхаю, ‒ я был самим собой рядом с ней, и мне чертовски нравилось, кем я был, когда был с ней.
Они все смотрят на меня так, будто я сошел с ума.
Может и сошел.
‒ Итак... в общем, ты любишь эту цыпочку Стиви, и ты ходишь так, как будто потерял свой член, потому что скучаешь по ней, ‒ это Кэш.
И он только что попал в самую точку.
‒ В общем, да, ‒ я делаю еще один глоток пива.
‒ Ладно, возвращайся и привези ее. Верни ее в Лос-Анджелес, ‒ это Рейз.
‒ Не могу... ‒ я проглатываю свое смущение от признания этого. ‒ Я уже спрашивал ее. Она сказала, что нет.
‒ Она отказала тебе? ‒ Леви выглядит так, будто я только что сказала ему, что Санта не настоящий.
‒ Она работает в отеле типа «B&B» со своей бабушкой, ‒ быстро объясняю я. ‒ Стиви теперь почти всем заправляет. Но она займет полный рабочий день, когда ее бабушка будет готова уйти на пенсию.
‒ Ладно... но она знает, что ты при деньгах, верно? ‒ спрашивает Кэш.
Я пожимаю плечами.
‒ Думаю, да, ‒ имею в виду, что она знает, что у меня есть деньги судя по машине, на которой я езжу, и потом, когда она узнала, чем я зарабатываю на жизнь. ‒ Мы просто никогда об этом не говорили. Стиви не очень любит деньги.
‒ Все помешаны на деньгах. Даже те, кто говорит, что это не так, ‒ добавляет Леви.
Снова пожимаю плечами.
‒ Я не знаю, что тебе сказать. Стиви просто не материалистка.
Леви и Кэш смотрят друг на друга. Затем они смотрят на Рейза так, будто у него есть ответы, но он просто пожимает плечами, выглядя таким, же озадаченным.
‒ Значит, когда ты сказал, что она другая, ‒ медленно произносит Кэш, ‒ ты имел в виду, что она на самом деле другая.
‒ Да, чувак. Она на самом деле другая.