Потом он оглядел пассажиров рядом со мной и пошёл по вагону, всматриваясь в лица. На Полежаевской он вышел, посмотрел на свой слайдер и снова на мой вагон. Я понял, что меня ищут и не успокоятся, пока не найдут.
Интересно, а на сколько лет в обе стороны эта штука работает? Всё как-то с утилитарной целью перемещался, да и не далеко. На два месяца назад, на две недели вперёд. Вернулся домой, поставил на зарядку. Пусть зарядится на полную катушку, кто его знает, вдруг от дальности перемещения во времени, зависит разряд батареи. Через два часа, когда уровень зарядки показал, что батарея заряжена полностью, я вышел на улицу. Перешёл через дорогу, в сквер. Там нашёл такое место, где меньше всего можно с кем-либо столкнуться, и что никто не заметит моего исчезновения и появления. А то кто-нибудь будет курить на балконе или просто смотреть в окно.
Значит так, сегодня 21 июля. На два месяца назад, я перемещался без проблем. Ставлю 21 июля прошлого года. Весну, зиму и осень отбрасываю потому, что одет по летнему. Выставил дату, время и нажал. Почувствовал лёгкое покачивание. Значит, чем дальше — тем перенос проходит заметнее. Оглядываюсь. Действительно, прошлый год. Детская площадка старая, её отремонтируют только в мае. Посмотрел уровень батареи — слегка понизился, процентов на 20. Ставлю ещё на год назад. Выставил, нажал, но ничего не произошло. Может я просто не почувствовал? Оглянулся. Разницу между прошлым и позапрошлым годом я не помню, поэтому так и не понял, где я. Не идти же вон к тому алкашу, бредущему вдоль забора, и спрашивать, какой сегодня год.
Попробую поступить по — другому. На слайдере оставил всё как есть, только время переставил с 22–30, на 9-00. Жму снова. Без изменений. Значит, на два года назад, он не переносит. Попробую на полтора. Ох, как не хочется в зиму! Ничего, за пару минут не замёрзну, только напугаю своим видом детей на санках. Вспомнить бы, какой день позапрошлой зимой был тёплым. «Даже старожилы не помнят такой погоды!» — любят говорить в новостях. Поэтому и не помнят, что старожилы. Тут за полтора года забываешь, не то, что за десятки лет. Нажимаю. Всё по-прежнему. Так, с одной стороны хорошо, что не зима, с другой, плохо, так можно пытаться прыгать сколько угодно. Ладно, упростим задачу. Выставляю 20 июля прошлого года, на пять часов утра. Всё меньше шансов засветить своё появление, да и по солнцу будет видно, что утро, а не вечер. Ранние собачники могут повстречаться, да ладно. Очередная процедура нажатия, и снова ничего не изменилось. Я в лёгкой панике. А что, если, машинка сломалась? Быстро набираю моё время и действительно, в него и возвращаюсь. От такой приятной новости и жить веселее. Значит, в прошлое на год. А в будущее? Ставлю 23 июля следующего года, на 23–00 и с довольным видом перемещаюсь.
От увиденного перед собой, еле удержался на ногах, только матерно выразил своё удивление! Посмотрел дату на приборе и снова поднял голову. — «А-б-а-л-д-е-т-ь!»,- как любит говорить один артист. И было от чего. Мой дом, дугообразный, девяти подъездный, семнадцатиэтажный стал похож…, чёрт знает, на что он стал похож. Средина дома была частично обрушена. На верхних этажах было выбито несколько наружных панелей. Стёкол было выбито ещё больше. Второй подъезд, начиная с пятого этажа, выгорел полностью. В седьмом выгорело несколько квартир. Света не было ни в одной. Вернее был, несколько окон светились, но както-то тускло. Вероятно керосиновые лампы или свечи. Из окон этих квартир торчали трубы. Только из половины шёл дым. Ни одного человека вокруг не увидел. И не было ни одной машины. Вообще-то, автомобили были, но таковыми считаться не могли. Десятка полтора на весь двор, одни сожжены, другие разбиты. В общем, ездить, они уже никогда не смогут. Оглянулся вокруг. Двадцати пяти этажная башня сгорела полностью. Четырнадцати этажный дом, в пять подъездов, был повреждён меньше. И в нём целых окон было больше. Но света не видно ни в одном. Окна изнутри чем-то заколочены. Поэтому, узнать, есть ли в нём люди — неизвестно. И не горел ни один фонарь! Такая привычная вещь, которую. Пока она есть — не замечаешь. А стоит ей пропасть, и сразу становиться понятно, что без неё не обойтись.