Вернулся к машине. Отъехал недалеко и стал чистить ружьё, чтобы ни у кого не возникало вопросов, где, когда и в кого я из него стрелял. Навстречу мне пронеслись ещё две милицейские машины. Надо уезжать. Тем более, мои гильзы там, так и валяются, не было времени их собрать.
Снова дорога. Тут я обратил внимание, что во всех деревнях и сёлах у магазинов толпиться много народу. Кто-то уже возвращается из магазина с коробками и полными сумками. Остановился посмотреть. Подошёл к бабке, стоящей в средине очереди. Спрашиваю у неё:
— За чем такая очередь стоит?
— Ты, что же, телевизор сегодня не смотрел?
— Не смотрел, с самого утра за рулём. А что случилось?
— Так доллары отменили!
— А вам что с этого, вы же пенсию нашими деньгами получаете? И в магазине торгуют за рубли.
— Так у нас уже стало всё дорожать. Говорят, что соли и растительного масла на всех не хватит. А когда ещё привезут, не говорят. У меня зять даже во Владимир поехал по магазинам.
В это время в дверях случилась стычка, кто-то пытался пройти без очереди. Из магазина с трудом вышла женщина, державшая обеими руками полную сумку. Всё это сильно напомнило позднее советское время. История поворачивает вспять и где остановится, никому не известно. Я вернулся к машине и отправился дальше. Через полчаса выехал на Горьковское шоссе. До дома осталось двести километров.
По Горьковской трассе движение было как обычно. В населённых пунктах, иногда стоящих один за другим, наблюдалась картина, аналогичная, как и деревнях позади. Очереди у магазинов, сбербанков. На заправках царил большой разброс цен на один и тот же бензин. Видимо не успели сговориться. На постах ДПС прибавилось милиционеров. Все инспектора были в бронежилетах и с автоматами. А в целом, особых мер не наблюдалось, так уже было, по разным поводам. Тем более что бардак начнётся ближе к вечеру. Пару раз заправлялся, как только замечал, что сжёг треть бака. Так, что доехал я вполне спокойно.
Дома были только дети. Сына усадил за ксерокс и поручил отсканировать все основные документы в четырёх экземплярах и заламинировать их. Немного отдохнув, стал собирать «тревожный рюкзак».
Комплектовал, исходя из того, что если вдруг уходить, придётся не только на машинах. Или машины придётся бросить.
У меня рюкзак Glader на 65 литров, а у остальных Ardon на 50.
Палатка трёхместная Скиф.
Набор посуды
Газовая горелка, баллончик с газом.
Топорик. Складная ножовка. Патроны.
У каждого при себе:
Оригиналы. Деньги. Мобильный. Рация с гарнитурой.
В рюкзаке:
Копии документов.
Миска, кружка, ложка, вилка, из нержавейки Нож. Мультитул.
Аптечка.
Коврик самонадувающийся.
Баллончик с газом.
Сухое горючее. Светодиодный Фонарь налобный, Светодиодный Фонарь ручной
Спички, зажигалка. Свеча.
Хознабор. Шнур. Мазь, спираль от комаров.
Предметы личной гигиены.
Два комплекта нательного белья.
Свитер.
Резиновая обувь. Две пары носков.
Кусок полиэтилена два на два.
Продуктов на два дня.
Две литровых бутылки воды.
Тушёнка две банки. Армейский сухой паёк.
Две консервированных готовых каши с мясом.
Шоколад. Чернослив, орехи. Чай. Кофе. Рафинад.
Ментоловые леденцы.
Для очкариков, запасные очки в футляре.
Одежда и обувь, в которой выходить, сложена на каждом рюкзаке. Разнообразием не отличалась. Штормовка, брюки, сорочка или футболка, кроссовки или ботинки, кепи.
Мой рюкзак потянул на семнадцать килограмм, у остальных на двенадцать. От дома, до первой нычки, 65 км. Если вдруг пешком, то за двое суток дойдём. До второй в два раза больше. Пять суток придётся топать, с учётом накопившейся усталости. Ещё столько же, до третьей, возле деревни Бараки. До четвёртой, возле Малышева, останется 80 км, это трое суток. До последней, на берегу Оки, останется один день пути. И, наконец, последний отрезок всего двадцать километров, полдня. Но весь этот маршрут отмерен исключительно по трассе. Спрямить вряд ли, удастся, кругом болота. А по дороге идти такой командой вдвойне опасно. Значит, нужно стремиться проделать этот путь на колёсах и никак иначе.