Они переглянулись, как бы решая, кому озвучить цену. На этот раз, говорить стал Александр.
— Давай прикинем. Бочка топлива, раньше стоила пять двести. Сейчас, цена договорная, если найдёшь. Но выросла не меньше, чем втрое. В общем, за топливо нужно будет отдать пятнашку.
— Но его достать реально?
— Вполне, на той же железке. Теперь плюсуй доставку. Меньше, чем за тысячу никто не повезёт.
— С этим понятно, накладные расходы. Во сколько свой труд оцениваете?
Воцарилась пауза. Видать, они не пришли к единому мнению, о том, сколько с меня запросить.
— Даже не знаем, что сказать, — начал говорить Александр. — Рубли перестают быть надёжным платёжным средством, — он перешёл на казённый язык. — Многое из того, что остро необходимо, торгуется за евро, в меньшей степени — за доллары. Всякие кольца, серьги из золота, тоже принимают, но с осторожностью, встречается фальшивые изделия.
— Могу немного продуктов в счёт оплаты, бензин. Как у вас с этим?
— Смотря, что из продовольствия. Картошки и других овощей-фруктов много. Урожай в этом году был хороший. Тем более, многие живут в своих домах. Или имеют дачи или родню в деревне. Но вот с мясом и хлебом… Мало, кто сейчас держит свиней, а тем более корову. Не советское время, чтобы за колбасой в Москву ездить…
— Ты скажи, — я перебил его, — сколько в рублях по нынешним ценам стоит перевезти две Нивы на тот берег, а я уже с учётом инфляции и новой реальности переведу в товарное выражение, — перешёл и я на канцеляризм.
— Хорошо. Я закончу свою мысль. В связи с нехваткой некоторых продуктов, некоторые решили, что в частном секторе можно найти всё. Если не захотят продать, то можно отнять. Поэтому, вместо денег, которые можем иногда заработать, мы хотим взять мясными консервами, патронами двенадцатого калибра и 7,62. Оружие у нас есть, а вот с патронами беда. На охоту давно не ходили, поэтому и патроны, как бы ни к чему были. А сейчас, это очень жизненно важная вещь.
— Я так похож на коммивояжера оружейного магазина? Цену в рублях ты так и не назвал.
— Работа наша будет состоять из двух этапов. Доставание топлива и переправа через Оку.
За поиск топлива возьмём по тысяче. Обычно нам столько платят за разовую работу. За остальное по десять. И за риск по пять.
— Мда… Значит, тридцать две тысячи…Плюс солярка с доставкой… Почти пол сотни… Будем считать, что никакого разговора между нами не было. У нас, всё-таки Нивы, а не Лексусы и Мерседесы. Пойду я.
— Погоди, что не так?
— Да я за меньшие деньги проеду по мосту. Или, скажешь, они на лапу не берут?
— Ладно. Какая твоя цена?
— Ровно вдвое меньше и не рубля больше.
Они отошли в сторону и минут пять совещались. Вернувшись, Виктор вымученно произнёс:
— Хорошо… Мы согласны…
— Теперь обговорим товарную составляющую. Банка тушёнки стоила сотню. Значит, сейчас триста…
— Почему так дорого? По пятьдесят можно было взять.
— Ты прав, взять можно было. А есть? Сколько там мяса? Треть банки, от силы. Да и то, жилы да хрящи, остальное жир и соя. А у нас настоящая тушёнка. Мяса в ней восемьдесят семь процентов. Если это вас не устраивает, то заплачу деньгами, а сами уже купите, какую захотите.
— Пока остановимся на этом варианте.
— На какую сумму хотите её взять?
— Банок по десять каждому.
— Умножаем на три, как и коэффициент за топливо. Значит, шесть тысяч. Нормально?
— Ладно, пусть будет столько, — нехотя сказал Александр. Виктор промолчал.
— Остаётся десять. У нас есть с собой охотничьи ружья, и как раз двенадцатого калибра. Патроны разные, но в основном картечь. Сможем поделиться. На какую сумму хотите патронов?
— Пополам, за картечь и за дробь.
— Тоже увеличиваем цену каждого патрона в три раза. По полтиннику за картечный патрон. На пять тысяч выходит сто штук. На десять тысяч, я должен двести патронов. Столько у нас нет. Давай так. Ящик тушёнки, это десять тысяч. Сотню штук патронов, это пять тысяч. И канистру девяносто второго бензина. Устраивает такой перерасчёт?
— Вроде, всё правильно.
— Тушёнку получите перед отплытием, а патронами, бензином или деньгами, расплачусь на том берегу. По рукам?
— Договорились. Времени у нас достаточно. Тогда мы за топливом. Вы с нами?
— Если не против. Делать-то мне всё равно, до вечера нечего. Да и за солярку платить нужно сразу. Пешком пойдём?
— Нет, пешком не находишься. Я у детей возьму велосипеды. Правда, их только два…
— Я могу остаться, потом здесь и расплатиться за солярку. Посижу на берегу, половлю рыбку…
Поняв, что без меня, там делать нечего, а дизтопливо им никто не продаст авансом, Виктор промолвил:
— За третьим схожу к соседу, правда, придётся заплатить…, — и он выжидающе посмотрел на меня. Я же, сделал вид, что это ко мне не относиться.
Минут через пять они вернулись с тремя велосипедами, и мы покатили в Муром. Ехать было одно удовольствие. Не жарко, машин почти не было. В нескольких местах, увидел очереди за разливным молоком, которое продавали из цистерн.
— Хорошо живёте! Молочко попиваете.
— Фермам его просто некуда девать, продают почти даром. Сдавать некуда, хранить негде. Стадо под нож пока пускать нельзя, протухнет мясо. Вот, потому и развозят.
— С хлебом как?
— Совсем плохо. В окрестностях, только на одной пекарне остались печи на дровах. Всю округу, конечно же, не обеспечить. Да и скоро закончиться масло, дрожжи. У вояк тоже есть передвижные пекарни, но они только для себя и членов семей пекут, больше не в состоянии. Бывает, что когда достают топливо для дизельгенератора на хлебозаводе, то и он начинает выпекать. Но, это раз только в неделю бывает.
Наконец, добрались до депо. Меня с велосипедами оставили у скамейки, а сами пошли договариваться. До сего дня, ни разу не приходилось бывать в депо. На мой взгляд, там должны ездить туда — сюда локомотивы, сновать рабочие. Но, ничего подобного не наблюдалось. Только однажды проехал маленький маневренный тепловоз.
Спустя, примерно час, напротив меня остановились два парня.
— Ты гляди, мужик великами торгует! — сказал один из них, обращаясь к напарнику. — Давай купим по одному. Но, сперва нужно проверить, какой у них ход, вдруг тяжёлый. Я возьму чёрный, а ты садись на зелёный, — говорит он, берясь за руль.
— Можешь мне поверить на слово, они вам не подойдут, — говорю я им, и одновременно, расстегиваю куртку, чтобы облегчить доступ к ПМу за пазухой.
— Да, как-то на слово не привык верить, лучше мы сами прокатимся, вот до того угла.
— Если ты такой любитель кататься, то могу поспособствовать, чтобы ты всю жизнь катался, даже по квартире.
— Это с чего вдруг, я буду кататься по квартире?
— С того, что, я прострелю тебе оба колена, — я рывком вынул Макарова, снял с предохранителя и прицелился ему в ногу.
— Тю, да он у тебя газовый,
— А давай проверим. Стрелять?
— Пошли отсюда, скорее всего, ход у них, действительно тяжёлый, — и они неторопливо пошли себе дальше. Мне только и осталось, что удивиться его хладнокровию.
Спустя немного времени, прибежал Александр за деньгами. На счёт дизтоплива они договорились. Виктор пошёл искать грузовик. Через полчаса подъехала тентованная Газель, с ребятами в кабине. В кузове стояла привязанная бочка. Туда же погрузили велосипеды. Я же, не обращая внимания на ворчание водителя, тоже залез в кабину. Не должен же тот, кто оплатил машину, ехать в обнимку с вонючей бочкой.
В кабине, между тем продолжался разговор. Выяснилось, что охрана на мосту, да и вообще, все, кто стоит на важных участках, взята на финансирование иностранцами. Поэтому, они и стараются выслужиться.
За разговорами, не заметил, как приехали к затону. Бочку аккуратно скатили на землю, и Виктор поехал отвозить велосипеды. Действительно, им вдвоём поднимать вверх три велосипеда будет не очень удобно.
Потом они стали решать, на чём всё-таки лучше нас переправить. Хотя, им просто хотелось сэкономить топливо. К катеру прицепить одну секцию понтона и на нём нас перевезти. На этом берегу, проблем с погрузкой не было. Причал и имеющиеся сходни позволяли сделать это. Но выгрузиться на том берегу уже не смогли бы. Ещё два года назад был демонтировано штатное оборудование. Никуда не денешься, остановились на малом пароме.