— А если ещё и, навстречу от Кременчуга?
Генерал махнул пухлой рукой:
— То место, так укреплено, что… Там, целая Четвёртая танковая группа генерала Вильгельма фон Тома у этого «выскочки» стоит в резерве!
— …Да?!
Нутром, Модель чуял здесь какой-то подвох:
«Что-то, здесь не так… Что-то как-то, здесь не правильно…».
Вдруг, генерал-фельдмаршала внезапно осенило и, он лихорадочно заводил по карте карандашом:
— Scheisse, ещё раз! А вот смотри-ка, Карл, всю зиму русские нас атаковали через Днепр. Самая сильная их «разведка боем» была под Кременчугом — когда они таки прорвались и, запустили своих «боевых пингвинов» на снегоходах, которых мы потом целый месяц вылавливали финнами на лыжах…
— Слава Маннергейму! Я, если честно, тогда — чуть было не обделался…
— Тогда, мы все — чуть было не «обделались», когда их арктическая пехота подошла к Киеву с Запада! Вернее — подъехала на своих «Rosyonok»…
— Почему русские, дают такие варварские названия своей технике, — подивился генерал, — вроде сам в России был и язык знаю, но до сих пор не выговариваю…
— Загадочная русская душа, Карл! Лучше ne parsia — всё равно её не поймёшь… Да! Недаром Маннергейму сам Фюрер звание «Герой Рейха» дал и, доску мемориальную с его именем на стене Рейхстага лично повесил! Были бы все союзники такие, как финны и венгры…, — помечтал генерал-фельдмаршал, потом вернулся к осенившей его идеи, — а, вот этот участок — между Каневым и Черкассами, русские не трогали… А ведь это — стык между фон Арнимом и этим выскочкой… Роммелем, с его Группой армий «Таврия». А, почему?
В глазах генерала вспыхнула искра понимания и восхищения противником:
— А ведь от Канева ещё ближе до Винницы, чем от Кременчуга! Ай, да Мишка Потапов, ай да — sukin sin! А ведь, когда мы с ним в шахматы под vodka играли — дурачком прикидывался…
— «Русский любит прикидываться дурачком, немец — умным», — философски заметил Модель, — действительно «красиво» задумано — не зря мы с тобой, этих русских столько лет учили! Знать бы, как всё обернётся…
Оба немецких стратега, снова озабоченно склонились над картой:
— Как ты думаешь, Карл, много у генерала Черняховского войск в Одессе?
— Да, кто ж знает, Вальтер: после того, как осенью русские утопили в Чёрном море последнюю итальянскую лохань — посланную Дуче нам в подмогу, они за зиму по ночам, вполне могли завести туда сколько угодно войск.
— Хм… Позволю себе усомниться, — недоверчиво хмыкнул Модель, — завезти и, разместить посреди развалин? Да, ещё так — чтоб никто не видел?
Генерал поискал в принесённом портфеле и нашел какую-то тоненькую папочку. Водрузив на глаз монокль, он сперва прочитал его сам — убеждаясь, что тот самый, потом передал для ознакомления начальству, на словах сказав:
— Итальянцы с румынами утверждают, что — у русских там целый подземный город! Мол, даже грузовики там по штольням катакомб ездят, подвозя подкрепления и боеприпасы прямо на передовую. А зная неприхотливость русского солдата и, его умение спать стоя — даже на посту… Помнишь тот случай, Вальтер?
— Это, в тридцать первом — с тем часовым, то? Как такое не помнить… Он, меня чуть не застрелил, suka! ХАХАХА!!!
— ХАХАХА!!!
Пролистав наскоро папочку, «целясь» тоже — через вставленный в глаз монокль, генерал-фельдмаршал Вальтер Модель, вдруг посерьезнел:
— А ведь, там их действительно может быть — очень-очень много… А мало будет — после начала операции, ещё из Крыма привезут.
(P.S. Данный диалог полностью выдуман автором и не является исторически достоверным. Однако, последующие события позволяют предположить что нечто подобное — между генерал-фельдмаршалом Вальтером Моделем и одним из его начальников отделов Штаба Восточного театра боевых действий, вполне имело место быть)».
Глава последняя. Туман войны (окончание)
«Выживает тот, кто сделает глупость последним».
«План — первая жертва боя».
…В древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего, делал себя непобедимым и уже после этого выжидал, когда можно будет победить противника.
Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике. Из-за этого тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может обязательно заставить противника отдать ему победу. Поэтому и сказано: «Победу знать можно, сделать же ее нельзя».