Но решила не отчаиваться раньше времени — подумала, что стану искать людей, заодно осматривать остров и окружающее море, а потом — если ничего не обнаружу, то поразмыслю о строительстве плота.
Неожиданно для себя задремала и спала так долго, пока меня не разбудило странное чувство — сперва был толчок изнутри, после чего внутренний голос принялся твердить, что я уже больше не одна.
Открыв глаза, поморгала на заходящее солнце и внезапно разглядела, что к пляжу подлетал черный дракон.
Сердце заколотилось как безумное.
Я села, отбрасывая в сторону куртку, которой укрывалась, после чего попыталась разобраться с тем, что происходило у меня внутри. Но разорванная Кайденом драконья связь — ее обрывки — мешала сосредоточиться, и я никак не могла понять…
Сперва подумала, что к пляжу подлетает Зигурт, а вовсе не Лойрин, ведь Дикие драконы обычно не спускались на острова Суши.
Да, Зигурт не смог оставить меня одну в этом месте, поэтому ослушался приказа Кайдена и прилетел за мной, потому что всегда, с первой нашей встречи на Чаверти, у нас с ним была особая связь.
Я любила его, а он любил меня, поэтому дракон не смог бросить меня одну — израненную, голодную и совершенно несчастную, а заодно и несправедливо обвиненную в том, чего я не совершала.
Но это был не Зигурт. На пляже, к которому я, поднявшись, заковыляла, приземлилась Лойрин.
Прилетела ко мне в третий раз, но уже одна, без своей свиты.
Сложила крылья и сделала несколько шагов в мою сторону.
Я тоже шагала к ней — шла спокойно, без спешки. Понимала, теперь нам уже никто не помешает, потому что вокруг никого нет — ни единой души!..
Я могла спокойно подойти, приложить руку к ее бронированной груди и заглянуть в драконьи глаза.
Что я и сделала — подошла, приложила и заглянула.
И это случилось.
Мне показалось, что в момент первого физического контакта — когда я прикоснулась к Лойрин — меня будто бы овеяли своей милостью Боги. Это было странное, даже нелепое ощущение для той, кто успел возненавидеть подобное религиозное мировоззрение, годами навязываемое в общине Таккеров.
Но теперь меня не оставляло ощущение, что со мной произошло именно то, что порадовало бы отца Таккера, — меня внезапно коснулась божественная благодать, и с этой самой секунды я перестала быть одна.
Передо мной словно распахнулись двери в дивный мир Лойрин, который тотчас же принялся смешиваться с моим, а мой — с ее.
Так мы и стояли — я и моя драконица; я держала руку на ее груди и смотрела в зеленые, с вертикальными зрачками глаза, а она глядела в мои.
С каждой секундой наша Связь лишь набирала силу — внезапно я стала чувствовать ее эмоции. Лойрин тоже была заинтригована тем, что обрела своего человека, и теперь она могла смотреть на мир частично и моими глазами, познавать мое прошлое, тогда как я узнавала ее.
Но тоже частично, хотя я все-таки увидела то, как она росла, — на одном из островов необитаемого архипелага. Какого именно — Лойрин не знала, поэтому мне тоже было невдомек.
Ее родители были из проявленных, у отца и у матери имелась Связь с человеком, что оказалось довольно большой редкостью для драконов. Поэтому Лойрин с детства проявляла куда большую осознанность, чем остальные Дикие драконы.
Родители заботились о ней до определенного возраста, после чего они ее покинули. Либо Лойрин улетела сама, этого я тоже до конца не поняла. Но ее время пришло, и она отправилась туда, где жили Дикие, — наслаждаться молодостью и свободой, дожидаясь своей пары и своего Зова.
Из-за того, что она была дитем проявленных, вокруг нее собралась целая стая — если переложить на людской язык ее статус, то Лойрин считалась кем-то вроде принцессы. Но это нисколько ее не тяготило — наоборот, подобное внимание пришлось по душе.
А потом она услышала…
Мой призыв, после чего появилось странное, зудящее чувство в груди, которое длилось и длилось, и ей никак не удавалось от него избавиться.
— У меня было то же самое почти месяц, — сказала ей, на что получила недоуменное подтверждение.
До нашего контакта Лойрин не умела определять время так, как это делали люди, но зуд в груди продолжался довольно долго. До тех пор, пока она не откликнулась на Зов и не прилетела посмотреть на его источник.
Но все прошло не так, как бы ей хотелось. Дикие инстинкты взяли над ней верх, а заодно и собравшаяся вокруг свита твердила, что это небезопасно, поэтому она решила улететь.
Во второй раз Лойрин рискнула и появилась уже среди людей — но познала боль магического удара и тоже улетела. Хотела было огрызнуться, но отец и мать учили ее, что людей обижать нельзя.