— Жизнь священна, — ответила ему женщина. — Не бойтесь, никто вас не разлучит, — проницательно ответила она на главный вопрос. — Любовь — самое большое чудо в Мироздании.
— Любовь? — удивилась Катя, которую обнимал Виктор.
— Эх, дети, — рассмеялась Пандора. — Совсем еще юные…
Что-то ярко засветилось, посреди гостиной появились двое… Мужчина и женщина были высокими, остроухими, сереброглазыми. Пандора медленно поднялась, солнечно улыбнувшись им. Ей улыбнулись в ответ, заглядывая в глаза. У Змея создалось ощущения, что эти странные существа о чем-то говорят друг с другом. Наконец мужчина заметил:
— Вот оставь вас без присмотра на век, — он покачал головой, укоризненно глядя на Пандору, отчего та покраснела, опустив голову.
— Дочь наша, мы видим, что ты виновата лишь в беспечности, несмотря на то что это детский мир, — проговорила женщина и Пандора подняла голову. — Покажи нам внучек.
— Катя и Вика, дети иного мира, — представила она девочек, видимо, своим родителям. Обе девочки поднялись и изобразили что-то вроде книксена, рядом с ними встали и мальчики.
— Вижу, уже и любовь обрели, — очень по-доброму улыбнулся мужчина. — Значит, все правильно. Ждите здесь, я разберусь, кто хулиганит в песочнице.
Мужчина исчез, а женщина, которая была девочкам, видимо, бабушкой, присела рядом с ними. Пандора сразу же прижалась к маме, выглядя сейчас совершеннейшей девчонкой. Бабушка оглядела каждого и вздохнула.
— Вот что за игры у этих детей, — произнесла она. — То один начнет убивать всех, кто на него не похож, то другой…
— Вы про Гриндевальда? — поинтересовался Ксено, впервые увидевший тещу.
— Да и про него тоже, муж прав, оставь вас без присмотра всего на век, — покачала головой эльфийка. — Теперь нужно исправить все, что наворотили, и вы, кстати, тоже.
— Ну пока не бьют, не страшно, — заметила Вика.
— Иди-ка ко мне, — проговорила бабушка, легко беря девочку на руки. — Вот, значит, как… Ну что же, по делам и награда.
— А… А что теперь будет? — тихо спросила Вика, впервые за очень многие годы чувствуя себя ребенком и опасаясь получить от бабушки по вместилищу интуиции.
— Все теперь будет хорошо, — тайные мысли ребенка не укрылись от улыбающейся женщины. — Никто тебе больше боли не причинит.
— Вы сможете найти неизвестного врага? — осторожно спросил мистер Лавгуд.
— Было бы кого искать, — хмыкнула женщина, на руках которой расслаблялась, засыпая, Вика. — Сейчас мы тебя полечим… Надо вас всех полечить, дети, — сообщила она.
Незаметно всех, находящихся в гостиной начала накрывать дрема. Глаза закрывались, хотелось свернуться калачиком и заснуть. Змей боролся с собой до последнего, но уснул, как и все остальные. Кроме эльфийской бабушки, конечно. Ей предстояло много работы — излечить раны в душах этих детей, пока муж занимается теми, кто посмел даже подумать о том, чтобы нанести вред ребенку ее народа.
По делам и награда
Разобраться в происходящем было сложно даже довольно сильному существу. Но в пределах детского мира, который иногда с улыбкой называли «песочницей», Талиэль был почти всесилен. Именно поэтому он прошел по всей цепочке. Навестил в крепости-тюрьме того, кто первым это придумал. Геллерт Гриндевальд был совершенно безумен, поэтому наказывать его смысла не имело, его накажет время, все-таки сотня лет — это очень много для человека, лишенного магии. Следующим стал глупый мальчишка, разорвавший себя на множество осколков.
— Скажи, зачем ты это сделал? — просил его Талиэль.
— Я хотел власти! — ответил мальчишка. — Чтобы они все пресмыкались… Чтобы…
Мальчику не хватало любви, простой материнской любви, и именно это, да игры еще одного мальчика, породили в нем ненависть. А в ненависти своей он оказался слеп, отдав себя в рабство за знания и власть, так и не поняв, что рабы власть не получают, да и глупо это — желать власти. Удалив память, Старший дал душе мальчика шанс — поместив ее в тело только что ушедшего больного малыша. Теперь у мальчика была любящая семья, но и испытания. Потому что болезнь волею Старшего отступила, но теперь малышу предстояло пройти свой путь. А Талиэль направился к тому, кто играл жизнями малышей.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор сидел в своем доме, пытаясь понять, где же он ошибся. Он совсем не думал о людях, да и о детях, как о живых существах, они были для него лишь фигурами, ибо хотел Великий Светлый того же, что и Том — власти. Власти над умами и душами, что, на взгляд Старшего, было намного страшнее желаний глупого мальчика Тома. Поэтому разговаривать с Дамблдором он не стал. Альбус заслужил свое наказание, став просто человеческим малышом, без магии, без власти… Ему предстояло прогрызать свой путь, учиться быть человеком. Но сначала — тяжело переживать судьбы всех тех, кого он приговорил в своих планах. Стать Марлин Маккиннон, Джеймсом Поттером, всеми теми, кого он не защитил, хотя мог.