Провожатый, кривокрылый служащий-икке, словно чувствовал её внутреннее напряжение, а потому не поднимал взгляд от земли и кланялся каждые двадцать шагов. Впрочем, Элью сейчас занимала вовсе не эта слабая особь, а новое место службы. Внутренний надзор территории приемки. Нечего сказать, непыльная работенка выпала — край неба сторожить. Смотри себе за складами да разнимай драки, что регулярно случаются на выходах из порталов. Прикидывайся, мол, бывалому фейхту это вовсе не зазорно. Тьфу, мерзость!
По мере спуска ветшали дома, становясь ниже и гаже с виду. Каменные лестницы уступали место деревянным, а после и веревочным. Все реже попадались арки мостов, а воздух тяжелел. Элья даже остановилась, переводя дыхание. Да что это такое? Чтобы у нормального фейхта после небольшой прогулки одышка появилась? Невозможно! Икке вон, пасть раззявив, хлебает воздух, дергает недоразвитыми обрубками, несимметрично торчащими из-за плеч. Но это же икке. А Элья — фейхт, другое дело.
Развернув крылья, она ускорила шаг, отмечая, как привычно, но неприятно ноет спина. Икке дернулся было следом, пробежал пару метров и остановился, опираясь обеими руками о стену кордегардии. Он сипло дышал и громко кашлял, сплевывая темным. Больной, что ли? Ну, довел и ладно. От икке нельзя требовать многого.
Перед дверью Элья замерла, успокаивая сердцебиение и сухое дыхание. Поколебавшись секунду, все же перегнала толику энергии из крыльев в тело. Сразу стало легче. И уверенность появилась. Вовремя, потому как из-за двери донеслось:
— Заходи уже.
Интересно, ее услышали или почувствовали? Хотя, скорее всего, засекли громкого икке. А внутри минимум двое, но один спит. Или прячется.
Расправив крылья так, чтобы можно было разглядеть их силуэт и рисунок, Элья вошла и остановилась в трех локтях от офицера. Как гласит устав: на расстоянии половины длины боевого кнута. Мысль про браан царапнула свежую рану — до разбирательства он конфискован, а фейхт без браана — половина воина.
Офицер, огромный склан с лицом цвета стальной стружки, вытер руки и бросил полотенце на край медного таза. Пялиться на начальство не полагалось, а потому Элья уставилась прямо перед собой и попыталась почувствовать второго. Тот самый, показавшийся спящим, вполне себе живо двигался и держался на самом краю видимости. Нарочно?
Бесит.
— Элья ван Хаард…
Офицер махнул рукой.
— Можешь не надрываться, — произнес он и указал на угол стола, где лежала аккуратная стопка бумаг. — Наслышан. Вам всем там, внизу, голову отшибает?
Знакомая манера. И отвечать, разумеется, не положено.
— Я чрезвычайно рад, что внутренний надзор теперь воспринимают как гауптвахту. А ты рад, Джуум?
За спиной молчали.
— Вот скажи, на кой ляд мне сдался фейхт без кнута? Не знаешь? И я не знаю. Зато Канцелярия все знает. А что ты будешь делать, если при переброске кто-то из твоих же зачудит? Кто-то при броне и с брааном? Что она будет делать, Джуум?
— Охранять правопорядок любым возможным способом, — сказал Джуум и встал так, чтобы Элья, наконец, могла его видеть.
Зрелище ей не понравилось: по форме крыла явный фейхт, но весь какой-то перекореженный. Лопасть разодрана шрамами, а мембрана полностью выгорела, и теперь крыло напоминало лист, в котором жучки выели мягкую плоть, оставив нетронутыми сухие жилки. И ведь раны-то давние, а следов восстановления нет.
А Джуум тем временем продолжил:
— Разумеется, с порядком несения здешней службы ты не знакома?
— Не знакома, — отозвалась Элья, отводя взгляд от искалеченных крыльев. Смогла бы она так доживать, не известно на что надеясь?
— Тогда вещи — вот в тот шкаф. Ах, да…
Джуум даже не стал ломать печати на свертке с оружием, просто взрезал шнуры кинжалом.
— Пяль железо и шагом марш за мной на инструктаж.
Привычная тяжесть успокоила, но лишь немного.
Весело стало сразу после полудня. Первый день и первый труп в каком-то дальнем ангаре. Великолепное начало службы. Вот тебе и временное понижение — возись теперь с мертвяками…
Дорогу среди однотипных коробок зоны приемки предстояло отыскать самостоятельно. Пусть Джуум и объяснил вкратце, как выйти на нужный номер, но от провожатого Элья не отказалась бы. Только давешний икке куда-то исчез. В этом вся их сущность, одно слово — бесполезные.