– Тебе надо было много сделать, набраться опыта, научиться разбираться в мужчинах – до того, как мы смогли бы быть вместе. Я это понимал, Ди. Я никогда не сердился на тебя из-за Финна. Мне было больно. – Положив руки на колени, он вздохнул. – Но я не сердился на тебя, и на него тоже не мог сердиться. – Его лицо опять просветлело. – В чем бы я мог его обвинять? Ведь я и сам знаю, насколько ты совершенна. Когда я впервые увидел тебя по телевизору, у меня даже дыхание перехватило. Мне даже стало немного страшно. Ты смотрела прямо на меня, прямо в мою душу. Я никогда этого не забуду. Видишь ли, раньше я был так одинок. Единственный ребенок… Я вырос в этом доме. Ты не ешь. Дина. Я хотел бы, чтобы ты поела.
Она послушно взяла вилку. Он хотел говорить. Казалось, ему это было необходимо. Самый лучший способ ускользнуть, просчитала Дина, это понять.
– Ты говорил, что вырос в Айове.
– Туда меня увезла моя мать. Она была дикаркой. – Теперь его голос звучал виновато. – Никогда никого не слушалась, никогда не подчинялась правилам. Естественно, дяде Мэтью приходилось ее наказывать. Он был старше, понимаешь. Он был главой семьи. Дядя Мэтью держал мою мать в этой комнате и старался научить ее, что существует правильный образ жизни и не правильный. – Пока Джеф говорил, выражение его лица изменилось. Складки вокруг рта и глаз углубились, он стал казаться старше и строже. – Но моя мать так ничему и не научилась, сколько бы дядя ни старался ей помочь. Она убежала и забеременела. Когда мне было шесть лет, ее забрали. У нее случился нервный срыв. Поэтому я приехал жить сюда, к дяде Мэтью. Понимаешь, у меня больше не было никаких родственников, которые могли бы меня взять. А дядя Мэтью должен был выполнить свой семейный долг.
Дина с трудом проглотила комок спагетти. Он застрял у нее в горле, как тесто, но она боялась попробовать вина. Он мог подсыпать туда наркотика, думала Дина, точно так же, как в бутылку с соком.
– Мне очень жаль, Джеф, что все это случилось с твоей матерью.
– Да нет, все в порядке. – Он тряхнул плечами, словно змея, сбрасывающая кожу. Его лицо опять смягчилось, как простыня, которую расправили ласковыми руками. – Она не любила меня. Никто никогда меня не любил, кроме дяди Мэтью и тебя. Это просто вино, Ди. Твой любимый сорт. – Усмехнувшись своей шутке, он поднял стакан и отпил немного, чтобы она не боялась. – Я ничего в него не подсыпал. Мне это ни к чему, потому что теперь ты здесь, со мной.
Подсыпал или нет, но этого вина ей лучше не пить. Дина не знала, какой будет эффект, если вино вступит во взаимодействие с наркотиками, еще остававшимися в ее организме.
– А что случилось с твоей матерью?
– Она сошла с ума и умерла. Тебе понравился твой ужин? Я знаю, что ты любишь спагетти.
– Все прекрасно. – Дина с трудом затолкнула в себя еще одну вилку спагетти. – А сколько тебе было лет, когда она умерла?
– Я не знаю. Это неважно. Я был счастлив здесь со своим дядей. – Джеф нервничал, когда вспоминал о матери, поэтому старался избегать этой темы. – Он был замечательным человеком, сильным и добрым. Ему даже совсем не приходилось меня наказывать, потому что я тоже был хорошим мальчиком. Я не был для него Божьим испытанием, как моя мать. Мы заботились друг о друге. – Теперь он говорил быстро и возбужден но. – Он мной гордился. Я хорошо учился и не болтался по улицам с другими мальчишками. Они мне были не нужны. Я имею в виду: единственное, чего они хотели, – это кататься на быстрых машинах, слушать громкую музыку и спорить со своими родителями. Я уважал старших и никогда не забывал убирать в своей комнате или чистить зубы. Дядя Мэтью говорил, что мне никто не нужен, кроме семьи. А он был единственным членом моей семьи. Потом, когда он умер, появилась ты. Так что я знаю, что все сделал правильно.
– Джеф, – Дина использовала все свои навыки, весь свой опыт, чтобы их разговор плавно продолжался в нужном ей направлении. – Ты действительно думаешь, что твой дядя одобрил бы то, что ты сейчас делаешь?
– Да, конечно. – Он лучисто улыбнулся. Его лицо было светлым, невинным и пугающим. – Он все время разговаривает со мной вот здесь, – Джеф постучал пальцем по голове и подмигнул. – Он сказал, что мне надо быть терпеливым, подождать, пока наступит нужный момент. Ты помнишь, когда я в первый раз послал тебе письмо?
– Помню.
– Тогда мне в первый раз приснился сон про дядю Мэтью. Но только это было не похоже на сон. Все казалось таким настоящим. Он сказал, что я должен ухаживать за тобой, как настоящий джентльмен. Что я должен быть терпеливым. Он всегда говорил, что на все требуется время. Дядя Мэтью сказал, что мне придется подождать и что я должен заботиться о тебе. Мужчины должны заботиться о женщинах, которых они любят, должны их защищать. Люди забыли об этом. Кажется, что сейчас все друг другу безразличны.
– Вот почему ты убил Анджелу, Джеф? Чтобы меня защитить?
– Я ждал этого несколько месяцев. – Он откинулся назад, закинув ногу на ногу. Разговоры с Диной всегда доставляли ему огромное удовольствие. А этот разговор, подумал Джеф, был самым-самым лучшим. – Ты ведь не знала: я притворился, будто собираюсь занять место Лью.
– Лью? Лью Макнейла?
– После того, как я его убил…
– Лью… – Вилка выскользнула из ее пальцев, зазвенела, ударившись о китайский фарфор. – Ты убил Лью…
– Он предал тебя. Я должен был его наказать. И еще он использовал Саймона. До того, как я начал с тобой работать, у меня никогда не было настоящих друзей. Саймон стал моим другом. Я хотел было убить и его тоже, но потом понял, что его просто использовали. Он ведь не был виноват на самом деле, правда?
– Нет, – быстро сказала Дина, подчеркивая значение этого слова тем, что положила руку на кисть Джефа. – Нет, Джеф, Саймон не виноват. Я очень люблю Саймона. Я не хочу, чтобы ты сделал ему что-нибудь плохое.
– Так я и подумал. – Джеф усмехнулся, как ребенок, довольный, что его похвалил снисходительный взрослый. – Видишь, как хорошо я тебя знаю. Дина. Я знаю про тебя все. Про твою семью, твоих друзей. Знаю твои любимые блюда и цвета. В какие магазины ты любишь ходить. Знаю все, что ты думаешь. Как если бы я жил у тебя в голове. Или если бы ты – у меня, – медленно добавил он. – Иногда я думаю, что ты действительно живешь у меня в голове. Я знал: ты хотела, чтобы Анджела убралась с твоей дороги. И еще знал, что сама ты никогда с ней не расправишься. Ты слишком мягкая, слишком добрая. – Он повернул руку и сжал ее ладонь. – Так что я сделал это для тебя. Мы условились встретиться с ней на стоянке у здания Си-би-си. Она отправила шофера, как мы и договаривались. Я впустил ее в здание, провел в студию. Я сказал ей, что скопировал бумаги из офиса: темы новых шоу, списки гостей, планы для выездных показов. Она хотела купить их у меня, но только ничего не сказала про то, что ты тоже должна была прийти. – Невероятно, но он надул губы, словно обиженный ребенок! – Она обманула меня.
– Ты убил ее. А потом включил камеру.
– Я разозлился на тебя. – Его губы дрогнули, он опустил взгляд.
Дина опять схватила вилку, потому что ей в голову вдруг пришла мысль, что вилку тоже можно использовать как оружие. Действие наркотика ослабевало, и она чувствовала себя сильнее. Дине подумалось, что в этом ей помог собственный страх. Но тут Джеф снова поднял глаза, и она увидела в них ожесточенный огонек, от которого ее пальцы опять обмякли.
– Я знал, что это не правильно, но мне хотелось сделать тебе больно. Мне хотелось даже убить тебя. Ты собиралась выйти за него замуж, Ди. Я еще мог понять почему ты с ним спишь. Плоть слаба. Дядя Мэтью все объяснил мне о том, каким извращенным может быть секс и как слабы люди. Даже ты. – Его рука сжимала ее ладонь все крепче и крепче, пока Дине не стало больно. – Я все понимал, я был терпелив, потому что знал, что потом ты все равно придешь ко мне. Но ты не могла выйти за него замуж, ты не могла принести ему клятву верности. Когда ты открыла дверь, я знал, что это ты. Я всегда знал, когда ты приходила. И я ударил тебя. Хотел ударить тебя еще раз, но не смог. Поэтому я отнес тебя на кресло и усадил Анджелу на соседнее, а потом включил камеру. Я хотел, чтобы ты увидела, что я сделал для тебя. Тогда я уже побывал наверху, в офисе. – Он сжал губы, потом вздохнул и мягко отпустил ее руку. – Напрасно я разгромил твой офис. И в дом к Финну мне тоже не надо было ездить. Извини меня.