– Потому что я не сделал Дине ничего плохого. А Маршалл сделал в тот самый день, когда его убили, и еще несколько лет тому назад, когда он попался в сети Анджелы.
– Я был обязан с ним поговорить. – Дженнер легонько стукнул кулаком по стопке папок. – Может быть, он что-то знал, что-то видел. Может быть, ему угрожали.
– Сомневаюсь. Такой тип, как он, тотчас помчался бы к полицейским. Или сказал бы мне, когда мы с ним разговаривали.
– Пока вы его избивали?
– Я его не избивал, – Финн скрестил руки на груди. – Он замахнулся, я замахнулся. Один раз. В любом случае я имел в виду, когда мы разговаривали в офисе несколько дней назад.
Карандаш Дженнера замер.
– Вы встречались с ним по поводу убийства Анджелы Перкинс?
– Это была только теория.
– Которую вы не сочли нужным разделить со мной?
– Это был личный разговор.
– В этом деле ничего не может быть личным, ничего! – Прищурившись, Дженнер резко нагнулся вперед. – Я позволил вам участвовать в расследовании, потому что считаю вас умным человеком и сочувствую вашему положению. Но если вы будете перебегать мне дорогу, то наше сотрудничество на этом закончится!
– Лейтенант, я буду делать то, что считаю нужным – с вами или без вас.
– Не только репортеры умеют доставлять неприятности окружающим. Не забывайте об этом. – Дженнер захлопнул папку, встал. – А сейчас мне надо работать.
Нет, размышлял теперь Дженнер, в сторону симпатию и восхищение. Он не допустит, чтобы Финн самостоятельно вел расследование. Может быть, репортер и сам не понимает, что его жизнь подвергается опасности, но для Дженнера это было совершенно очевидно.
Дженнер встал, чтобы налить себе еще кофе, бросил взгляд сквозь стеклянную дверь и…
– Вспомни дурака… – пробормотал он. Потом распахнул дверь – Меня ищете? – спросил детектив Финна и махнул рукой дежурному, чтобы тот его пропустил. – Все в порядке, офицер. Пусть мистер Райли зайдет. – Потом сдержанно кивнул Финну. – У вас есть пять минут.
– Мне понадобится немного больше. – Финн беспристрастно рассматривал фотографии, пришпиленные к доске. Это были моментальные снимки обеих жертв, сделанные до и после смерти. Они висели рядом, и создавалось жутковатое впечатление, что это мишени до и после стрельбы, при которой пули должны были попадать в «яблочко». – Вам придется добавить сюда еще одну пару.
Двадцать минут спустя Дженнер закончил свой разговор с детективом с Бруклинских холмов.
– Они перешлют нам дело по факсу, – сказал он Финну. – Хорошо, мистер Райли, кто знал, что Макнейл передавал информацию Анджеле?
– Те, кто работает у Дины. В этом я уверен. Можно допустить, что это как-то просочилось вниз, в комнату новостей. – В нем все кипело от возбуждения. Финн узнавал это чувство: так бывает, когда знаешь, что вот-вот решишь головоломку. – Люди Дины всегда много общались с ребятами из новостей. Вы видите, все подтверждается. Три человека умерли, потому что они так или иначе угрожали Дине.
– Я не могу ничего сказать по этому поводу, мистер Райли.
Финн резким движением отодвинулся от стола.
– Черт побери, я здесь не как репортер! Я не охочусь за сенсацией или сногсшибательной информацией из конфиденциального полицейского источника. Можете обыскать – у меня нет микрофона!
– Я и не думаю, что вы здесь ради сенсационного репортажа, мистер Райли, – спокойно ответил Дженнер. – Если бы я так думал, то вы никогда даже не переступили бы через порог участка. Но, возможно, я думаю, что вы слишком привыкли делать все по-своему. Вести свое собственное шоу, забывая о тонкостях такого деликатного дела, как сотрудничество. Финн хлопнул обеими ладонями по столу.
– Если думаете, что вам удастся меня отстранить, то ошибаетесь Вы были правы, когда говорили о неприятностях, лейтенант. Один телефонный звонок, и дюжина телекамер будет следовать за вами по пятам. Я могу сделать так, что вам и чихнуть нельзя будет, чтобы кто-нибудь не подставил микрофон к носу. Вы не успеете и дух перевести, а уже весь Чикаго будет гудеть о новом убийце-маньяке. Комиссар полиции и мэр города будут в восторге, правда? – Он замолчал – Вы используете меня или я буду использовать вас. Выбор за вами.
Дженнер поставил локти на стол, наклонился вперед.
– Я не люблю угроз.
– Я тоже. Но это будут уже не угрозы, если вы попытаетесь сейчас отвязаться от меня – Он перевел взгляд на фотографии жертв. – Он может допустить ошибку. – Теперь Финн говорил тихо и осторожно:
– Он может допустить ошибку в любой момент и тогда попытается сделать с ней то же самое. Вы психуете, потому что я самостоятельно нашел новый след. Что ж, прекрасно. Можете психовать. Но используйте меня дальше. Или, Богом клянусь, я буду использовать вас!
Сдерживая раздражение, Дженнер объективно прикинул, сколько вреда нанесла бы делу война с прессой. Слишком много, размышлял он. От войн с прессой всегда бывало слишком много вреда.
– Давайте поступим следующим образом, мистер Райли. Мы допускаем, что Макнейл был первой жертвой того же убийцы, но хотим сохранить это в секрете.
– Я уже говорил, что не гоняюсь за сенсацией.
– Мы просто определяем основные правила игры. Итак, дальше мы допускаем, что только ограниченный круг людей знал то, что стало мотивом его убийства. – Дженнер показал рукой на стул, подождал, пока Финн опять сел. – Расскажите мне об этих людях. Начнем с Лорена Бача. – Подчеркивая готовность к компромиссу, детектив открыл папку на Лорена, которую Анджела когда-то получила от Бикера.
Кесси вошла в офис Дины и издала длинный-длинный вздох восхищения. Дина стояла на табурете посреди комнаты, а у ее ног копошилась портниха. Вокруг вздымались волны мерцающего белого шелка.
– Великолепно!
– Это еще только начало. – Но Дина и сама чуть ли не вздыхала, проводя рукой по широкой юбке, аккуратно пришпиленной к кружевному лифу. «Ирландские кружева, – подумала она. – Для Финна». – Но ты права.
– Я сейчас принесу свою камеру. – Воодушевившись, Кесси бросилась обратно к двери. – Не двигайся.
– Не бойся, я никуда не уйду.
– Не шевелитесь, – пожаловалась портниха с полным ртом булавок. Ее голос звучал раздраженно, как будто она уже проглотила их больше, чем полагалось.
Дина собрала в кулак всю силу воли, чтобы не переступить с одной ноги на другую.
– Я не шевелюсь.
– Вы дрожите, как тростинка.
– Извините. – Дина вздохнула поглубже, стараясь успокоиться. – Наверное, я просто нервничаю.
– Будущая невеста, – диктовала Кесси, входя в комнату с «Палмкордером» в руках, – Дина Рейнольдс, королева дневного эфира, выбрала элегантное длинное платье из…
– Итальянского шелка, – подсказала портниха. – С ирландскими кружевами и целым морем белого жемчуга.
– Изысканное платье, – скупо добавила Кесси. – Скажите нам, мисс Рейнольдс, – как настоящий профессионал, она перевела камеру на лицо Дины, дав крупный план, – как вы себя чувствуете в связи с этим волнующим событием?
– Ужасно. – Дина закрыла глаза. Если на примерку уйдет хоть на пять минут больше отпущенного часа, то ей придется нагонять это время в течение всей недели. – Я даже немного не в себе. Но, с другой стороны, я получаю удовольствие от каждой минуты этих приготовлений.
– Если ты будешь просто стоять и не шевелиться, то я обойду вокруг так, чтобы у наших зрителей сложилось полное впечатление. – Кесси шагнула вбок, переключила камеру на общий план. – Это пойдет в мой разрастающийся архив событий за кадром «Часа с Диной».
Дина почувствовала, что ее улыбка окаменела.
– И у тебя уже много пленок?
– Ага, чуть-чуть одного, чуть-чуть другого. Саймон выдергивает остатки волос. Маргарет плюется. Ты бежишь к лифту.
Под блестящим лифом Динино сердце забилось сильнее.
– Наверное, я никогда не обращала на это внимания. Вокруг столько камер. Ты ведь всегда держишь камеру под рукой, правда?