Все нормально. Конец истории.
Ей почти не потребовалось усилий, чтобы выбросить все это из головы.
Они приехали на фабрику, предъявили охране жетоны и стали ждать, пока их пропустят. К ним вышла женщина-менеджер.
Энергичная малышка, совсем крошка. Четыре фута десять дюймов в крепких рабочих башмаках. У нее была широкая улыбка, а глаза так блестели, что Ева даже подумала: интересно, что она ела в обеденный перерыв.
– Стелла Бэрджесс. Чем могу помочь?
Она так и лучилась доброжелательством и желанием помочь. Ее акцент уроженки Нью-Джерси был глубок, как река Гудзон.
– Вы обрабатываете на этой фабрике семена клещевины.
– Точно. Мы обрабатываем массу сельскохозяйственных продуктов для непищевого употребления. Из семян клещевины вырабатывается касторовое масло. Используется в некоторых производствах как смазочное средство. В США почти не используется, но мы его экспортируем. Кроме того, используется в производстве кожаных изделий. Мы продаем его напрямую сертифицированным клиентам по всей стране. Хотите понаблюдать за процессом?
– Вряд ли. У вас есть поставки этого масла в Нью-Йорк?
– Я могу это для вас проверить, лейтенант. Если есть, это, скорее всего, ремесленники, что-то в этом роде. Знаете, из тех, кто пользуется только натуральными продуктами. Хотите, я составлю вам список?
– Да, хочу. Но сначала вы мне объясните, почему вы так приветливы. Почему вы все время улыбаетесь.
– Простите?
– Вы не задаете вопросов, Стелла. Вы не устраиваете плясок вокруг секретности имен, счетов, документов. Вы все делаете по первому требованию.
Стелла опять улыбнулась.
– Да, конечно. Я получила памятку.
– Какую памятку?
– От начальства. Разослали прямо под Новый год. Всем менеджерам, заведующим отделами, управляющим и т. д., и т. п. оказывать всяческое содействие лейтенанту Еве Даллас, если она когда-либо обратится за информацией или услугой. Все верно?
– Все верно. Мне понадобится и список служащих. На данный момент и за последние полгода.
– Есть. – Стелла нацелилась на Еву указательным пальцем, отведя большой палец назад, как курок. – Дайте мне пять, о'кей?
– О'кей.
Пока они ждали, Пибоди подняла глаза к потолку и принялась насвистывать какой-то мотивчик.
– Заткнись, Пибоди.
– Да я просто думаю, каково это – быть замужем за парнем, который владеет столькими вещами, что ты и половины не знаешь. – Она толкнула Еву локтем в бок. – Он рассылает памятки.
– Ну и что хорошего? Где веселье? Только я хотела ее припугнуть…
– Зато это здорово экономит время. И это настоящее проявление заботы. Он всегда думает о тебе.
– Псих.
Но Еве приятно было это слышать, хотя теперь она чувствовала себя еще большей дурой из-за того, как вела себя утром.
Ева собиралась провести перекрестную проверку по полученным спискам. Это она могла сделать, только вернувшись в управление или домой. Но сначала она решила постучаться в кое-какие двери. Начиная с Холли Уентц.
Холли жила в таунхаусе. На первом этаже своей двухуровневой квартиры она занималась делами по устройству вечеринок, на втором жила. Ева оценила ее как полную противоположность Стелле Бэрджесс. Холли была высокой, стройной, носила модные туфли на высоченных каблуках. Холодным, полным недоверия взглядом она изучала жетон Евы.
Очевидно, она не получила памятки.
– В чем дело? Ко мне через десять минут придет клиент. Присутствие полиции вредит бизнесу.
– Крейг Фостер.
– Вот оно что. – Холли вздохнула и бросила взгляд на дверь. – Послушайте, моя дочь в соседней комнате. Она очень расстроена случившимся. Я не хочу, чтобы ее допрашивали полицейские. Пусть она сначала оправится.
– Да мы, собственно, пришли поговорить с вами.
– Со мной? О мистере Фостере? С какой стати?
– Мы опрашиваем всех, кто находился вчера на территории школы.
– Понятно. Погодите минутку. – Холли подошла к двери, выглянула, а потом тихо и осторожно закрыла ее наглухо. – Занимается, – пояснила она, повернувшись к Еве и Пибоди. – Не девочка, а сокровище. Что вы хотите знать?
– Начнем с того, что вы делали в школе.
– Вчера у Эм был урок «Покажи и расскажи». Она хотела взять в класс Бутча. Это наш серый африканский попугай. Он большой, Эм не смогла бы сама поднять клетку, поэтому я внесла ее в класс.
– Вы отметились на входе в восемь двадцать, а на выходе только в десять сорок две. Как далеко вам пришлось нести Бутча?
– Школа большая, – ответила Холли. В ее голосе зазвучали ледяные нотки. – Вы допрашиваете всех родителей?
– Школа не настолько велика, чтобы два часа таскать по ней попугая. Вы видели вчера мистера Фостера? Говорили с ним?
– Нет, не видела. Не говорила.
– Но в прошлом у вас была возможность встретиться и поговорить с ним?
– Да, конечно. В прошлом году Эм у него училась. Он был хорошим учителем. Она хорошо у него училась, а он проявлял к ней большое внимание.
– А вы проявляли к нему внимание?
Холли возмущенно фыркнула.
– Я не бегаю за учителями Эм, а если бы они меня интересовали, я предпочла бы блондиночку, которая ведет драмкружок. Я лесбиянка.
– У вас есть судимость за нападение, мисс Уентц.
– Черта с два. – Глаза Холли вспыхнули, как угольки. – Этот сукин сын, этот идиот получил, что заслужил. Ему не плечо, ему все кости надо было переломать! Знаете, как он назвал мою Эм? Лесбиянским отродьем. – Холли опять возмущенно фыркнула. Она даже не сразу смогла заговорить, ей пришлось отдышаться и успокоиться. – Он сказал это мне, и я стерпела. Только предупредила его, чтоб прекратил. Но он не отставал, он начал выкрикивать гадости по время игры. Назвал ее лесбиянкой. И это было уже не в первый раз. Он и раньше обзывался. Отпускал глупые замечания. Настоящий гомофоб. Но раньше все это было адресовано только мне. А теперь он стал выкрикивать, чтоб Эм тоже слышала. Я была сыта по горло. Никто не смеет обращаться так с моей дочкой.
«Если все это правда, – подумала Ева, – удивительно, что она врезала ублюдку по плечу, а не по башке».
– А мистер Фостер никогда не говорил вашей дочери ничего неподобающего?
– Черт побери, конечно, нет! Он был порядочным человеком, насколько мне известно. Хорошим учителем. Детям интересно было у него учиться. Эмили его очень любила. А теперь она расстроена и сбита с толку, я не хочу расстраивать ее еще больше.
– Тогда скажите нам, что вы делали на территории школы в течение двух часов и двадцати двух минут.
– О боже! На какое-то время я задержалась в классе, поговорила с детьми и с Джанин – миссис Линклеттер – о Бутче. Заставила его поговорить для них – он у нас говорящий. А потом… Послушайте, это обязательно записывать?
– Зависит от того, что такое «это», – ответила Ева.
– Это не имеет отношения к тому, что случилось. Я просто прошу вас… Если вы решите, что это не имеет отношения к делу, просто скажите, обещайте мне, что это останется между нами.
– Договорились.
– Я заглянула в кухню. Лейна Суарес – школьная диетсестра – работает на меня по совместительству. Считается, что она не имеет права работать на стороне. Я не хочу, чтобы у нее были неприятности.
– У нее не будет неприятностей, во всяком случае по этому поводу.
– Мы просто поговорили о делах. Мы готовим прием на будущей неделе. Клиент захотел внести изменения в меню. Я выпила чашку кофе, пока сидела с ней. Первая встреча была у меня назначена только на одиннадцать и всего в паре кварталов от школы, поэтому я задержалась. Вот и все.
– Хорошо. Она подтвердит ваши слова?
– Конечно, подтвердит, но послушайте, не надо допрашивать ее в школе, хорошо? Если Моузбли прознает, она обрушится на бедную Лейну, как тонна кирпичей.
– У вас с Лейной что-то было? Отношения?
Холли успокоилась настолько, что даже улыбнулась.
– Только чисто деловые. Я когда-то встречалась с ее сестрой. Пятьсот миллионов лет назад. Я помогла Лейне устроиться в школу Сары Чайлд, когда им понадобилась новая диетсестра. У нее семья, двухлетний ребенок и второй на подходе. Им с мужем нужны деньги, а я даю ей приработок.