Кажется, она впервые за долгое время выглядит именно как младшая сестра Мелоди. Невероятно, как ребенок в доме смог повлиять на нее. И как сама она преобразилась, снова впустив в свое сердце любовь.
— Идем-идем, дорогой, — машет она рукой, направляясь на кухню, а затем вдруг останавливается, возвращаясь обратно. — А ты, кстати, почему решил приехать? Ты не сказал в письме. Просто в гости?
Розамунд сыплет вопросами, и Северусу впервые становится жаль, что все случается именно так, потому что забывает одну простую истину. Всякое действие имеет свои последствия, а одно обстоятельство всегда сменяется другим.
— Я приехал за Дейзи, — решается Северус. — Я приехал, чтобы забрать ее домой.
Розамунд замирает на месте, глядя на гостя в своем доме. Улыбка медленно сползает с ее губ, взгляд гаснет. Она непонимающе хмурится, все еще старается улыбнуться.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она. — Что значит… забрать? Ты же, — задыхается она словами, улыбку больше не натягивает, — ты же сам сказал, что все меняешь в жизни. Что переезжаешь и…
— Я не переезжаю, — сдержанно произносит он. — Я возвращаюсь в поместье, там мой дом. И дом Дейзи.
Розамунд делает два широких шага вперед и выставляет вперед указательный палец. Ее дыхание сбивается от приступа злости, лицо краснеет. Северус был готов к такой реакции, он знает, чья она сестра.
— Она тебе что, мячик какой-то? — цедит Розамунд. — Дейзи — не игрушка, а живой человек, — смотрит она в темные глаза мужчины. — Я не отдам тебе ее, Северус.
Розамунд разворачивается в сторону кухни и делает несколько шагов, но затем вдруг останавливается, вздыхает, о чем-то активно думая, и возвращается обратно. Северус просто стоит на своем месте и не отвечает на ее выпады.
Знает, что ей надо выговориться.
— У меня никого нет, кроме нее, — выдыхает Розамунд, и Северус видит, что ее глаза начинают блестеть. — Зачем она тебе? — в сердцах выдает женщина. — Дейзи должна остаться со мной.
Она знает, что Северус — отец Дейзи. Знает, что он любит ее. По-своему, немного холодно и даже, в некоторой мере, жестко, но любит. Связь родителя и ребенка в данном случае исключительная.
Как бы Розамунд ни старалась, что бы ни делала, Дейзи вспоминает отца каждый день и свою мачеху тоже. Родную мать она почти не помнит, пусть Розамунд и показывает ей фотографии.
Мелоди больше не ее мать. Дейзи видит маму в молодой волшебнице, которая связывает свою жизнь с ее отцом.
Северус смотрит на то, как дрожит Розамунд, и в это самое мгновение она так сильно становится на нее похожа, что этому не подобрать слов. Не внешне, нет. У Мелоди ярко-зеленые глаза и пушистые каштановые волосы, Розамунд с глубокими голубыми глазами и светлыми прямыми волосами.
В этот самый момент он видит, как схожи их характеры. Понимает, что в их жилах течет одна кровь.
— Ты так на нее похожа, — сводит на переносице брови Северус и чуть сжимает губы. — Так похожа на Мелоди.
Розамунд смотрит в глаза мужчины, и у нее внутри все дрожать начинает. Она скучает по Мелоди, страшно сильно, смертельно скучает по сестре, но… Розамунд видит, что не одна таскает на сердце утрату. Она видит, что Северус скрывает глубоко внутри страшную гирю.
— У нее всегда было семь пятниц на неделе, — старается улыбнуться сквозь слезы Розамунд. — И Мелоди никогда не думала о будущем, — она недолго молчит. — Поэтому тебя, наверное, и выбрала. Любила настоящим, — женщина кивает. — За двоих.
Розамунд смотрит на него, сама уже не замечает, как слезы бегут по щекам. Она скажет ему об этом, потому что ему нужно это услышать. Прошло уже несколько лет, но ей нужно произнести это вслух.
Чтобы он смог жить дальше.
— Ты не виноват в ее смерти, Северус, — наконец произносит Розамунд, горячие слезы бегут по щекам. — Ты должен это услышать. От меня.
Северус ощущает бешеную дрожь в руках. Он сцепляет их в замок перед собой и сжимает челюсти. В глотке встает страшный ком слез, глаза щиплет.
Он кивает, несколько раз кивает, потому что знает, что не сможет сказать ничего в ответ. Он мучает себя все месяцы после ее смерти. Он приходит в ее спальню каждое утро и просит у нее прощения.
Ему нужно было это услышать.
Смерть случается. От этого не убежать. Она внезапная, к ней нельзя быть готовым. Главное, не позволять ей держать тебя в прошлом, потому что жизнь, так или иначе, следует дальше.
И нам всем приходится поспевать за ее ритмом.
Дверь в комнату открывается, и Розамунд с Северусом реагируют на звук. Дейзи выходит из спальни, потирая глаза. Темные волосы растрепаны после сна, один носочек скатился до щиколотки, штанина пижамы задрана.
Дейзи зевает и, убрав руку от лица, тут же замирает, распахнув глаза.
— Папочка, — шепчет она, во все глаза глядя на родителя. — Папочка приехал!
И невозможная зелень смотрит на него с той же неиссякаемой, бесконечной любовью, которой Северус больше не находит в себе сил пренебрегать. Он сдается.
Сдается и отпускает.
Свое тяжелое детство, жестокого отца, несносных гриффиндорцев, свою первую любовь с зелеными глазами, смерть, боль, Темного Лорда, две магические войны, вторую смерть зеленых глаз.
Он отпускает все это, позволяя себе вздохнуть полной грудью.
Вздохнуть, упав на колени и раскрыв руки. Вздохнуть, когда маленькое тело с размаху врезается в него, обвивая руками шею. Осознать, сколь много ошибок он сделал.
Понять, что никогда не поздно исправлять их.
Сделать первый шаг.
И обнять свою дочь, крепко прижав к груди. Прикоснуться щекой к ее темным волосам, зажмурить глаза и дышать ее светом, ее теплом и детской наивностью. Держать в руках эпицентр собственной жизни, маленькую Ахиллесову пяту. Принять тот факт, что он сам не сумел бы этого понять, если бы не она.
Если бы не его жена.
— Мы домой едем, да, папочка? — смотрит Дейзи в лицо родителя и тут же перестает улыбаться. — Папочка, ты плачешь?
Северус обессиленно улыбается, не представляя себя, что действительно не может контролировать это впервые за очень долгое время. Нельзя было отключать эмоции, напрасно говорят, что человек становится уязвимым. Он просто становится живым.
Девочка ведет ладошкой по щеке родителя.
— Не плачь, пожалуйста, — просит она.
Северус ловит маленькую ладонь девочки и накрывает ее своей, закрывая глаза. Он снова не может сдержать улыбку, хотя слезы по-прежнему бегут по щекам. Северус открывает глаза и смотрит на дочь.
— Прости меня, Дейзи, — шепчет он, глядя в невозможно зеленые глаза дочери, обрамленные темными ресницами.
И Северус не может понять, кому он это говорит на самом деле. Дейзи, Мелоди, себе или всем сразу. Но он говорит, вот что самое важное. Дейзи улыбается и гладит ладошками по щекам родителя.
— Хорошо, — просто кивает она, сияя улыбкой и не представляя себе, на что отвечает и почему именно так.
Дейзи снова обвивает руками шею родителя, и Северус обнимает ее в ответ, закрыв глаза. Розамунд смотрит на них издалека и не скрывает своих слез, доставая с полки сумку для вещей девочки.
Разумеется, она отпускает Дейзи. Разумеется, девочка вернется домой в свою настоящую семью. Сумасшедшую временами, несносную порой, но семью.
Где у нее будет два родителя. Где ее будут любить с каждым днем только сильнее.
Розамунд не умеет прощаться.
Она только помогает Дейзи одеться, собирает ее сумку, кормит завтраком перед дорогой и остается на пороге, скрестив на груди руки. Дейзи целует Розамунд в щеку на прощание, и женщина всеми силами держится, чтобы не расклеиться снова.
Северус усаживает Дейзи в автомобиль и застегивает ремни безопасности, после чего оставляет сумки и возвращается к крыльцу, где все еще стоит Розамунд. Солнце давно встало, весь двор залит светом. Розамунд морщится на солнце.
— Спасибо, Розамунд, — произносит Северус, остановившись возле крыльца и глядя на женщину снизу вверх.
Я не умею прощаться.
— Иди уже, на поезд опоздаете, — фыркает она.