— И все же, — непреклонно попросил лорд, проникновенно заглядывая мне в глаза, даже на время забросив готовку мяса.
— Как скажете, — кивнула, едва заметно улыбнувшись и поспешила разложить оставшуюся часть веток. — Я топорик взяла, вы не против? — на всякий случай уточнила.
— Ты.
Удивленно обернулась, не совсем понимая, что ему от меня надо. Но мужчина лишь мягко улыбнулся.
— Нужно говорить «ты». И нет, я не против. Бери то, что считаешь нужным из моих вещей. Только бумаги лучше не трогай.
— Спасибо, — благодарно изобразила поклон. Вроде полагается мне по статусу, нет?
— И так делать тоже не нужно. Я не король, чтобы мне поклоны бить, да реверансы отвешивать.
Удивленно вскинулась.
— Но вы лорд. Деревенские лордам завсегда кланяются.
— Это они не от большого ума делают, уж поверь мне. Мы такие же обычные люди как и остальные.
— Но ведь аристократия… — начала было, мамка мне говорила, но меня перебили звонким смехом.
— А что аристократия? — смех мужчины теплым облаком разносился по поляне, приятно грея моё сердце улыбкой. — Приставка перед именем лорд или леди, да и только. Не все даже богатствами владеют, — пожал он плечами.
Не стала спорить, снова отвернувшись и занявшись постелью, в этот раз решив проложить её листьями лопуха, чтобы иголки не так кололись. Интересно. И как тогда понимать кто аристократ, а кто нет? Я думала, что аристократы завсегда богаты. Неужто и правда одной приставкой отличаются от остального люда?
— А как… — уже хотела задать мучающий меня вопрос, как лорд, словно бы прочитав мои мысли, на него уже ответил.
— Манерами, да и только, — хмыкнул мужчина. — Аристократия воспитывается под строгим гнетом определенных правил. То нельзя, это нельзя. Знаешь, иногда даже думаешь, что лучше бы было родиться в обычной семье. Вся эта показная вежливость, заморочки одежды, а только и следи, чтобы кто ядом не оплевал. Ничего хорошего.
— Вы не хотите быть лордом? — изумленно выпучила глаза, даже прекращая взбивать тонкие веточки, так и замерев на месте.
— Не то чтобы не хочу, — протянул мужчина, — но и отдыхать от этого иногда стоит. Сейчас, в лесу, с тобой, я чувствую себя более живым и свободным.
— Свежий воздух завсегда полезен, — зачем-то кивнула, снова занимая руки работой. Не моё это дело в лордовкие мысли лезть, сидеть бы да помалкивать, но ведь интересно же.
Через какое-то время все же не выдержала.
— А писать мы будем сегодня учиться? — с надеждой посмотрела на Лиана, стараясь даже мысленно его по имени кликать, раз он того хочет.
— Нет. Писать в таких условиях не получился, но могу поучить алфавиту. Хочешь? — он с живейшим интересом разрезал часть кролика, проверяя мясо на готовность. Снова жадно сглотнула, сунув в рот горсть принесенных кислых ягод.
— Хочу! — кивнула, уже предвкушая новые знания.
— Тогда давай поедим и немного поучимся. Я думаю, это у тебя получится значительно лучше, чем писать, — он улыбнулся, отрезая чуть ли не половину кролика и подавая мне. — Приятного аппетита, Лисси.
— Приятного, — повторила за ним, обжигая пальцы хватая ароматное мясо и вгрызаясь в него зубами. По щекам потек сочный жирок. Мужчина хмыкнул и последовал моему примеру.
Кто бы месяц назад мне сказал, что я буду с настоящим лордом в лесу спать, да кроликов делить — в жизнь бы не поверила. А тут…
Глава 22
Максимилиан
Костер уже почти догорел, отбрасывая причудливые блики на лицо уснувшей Лисси, придавая ей некой таинственности, преобразовывая черты, делая их изысканнее, превращая девушку во что-то совсем сказочное, неземное…
Фыркнув в ответ на свои же мысли, покачал головой и подбросил в костер еще несколько сухих веток. Пламя тут же благодарно затрещало, набрасываясь на новое угощение. Но несмотря на это, девушка вдруг зябко передернулась в своем спальнике, сжалась, стремясь удержать остатки тепла, выносимые ночной прохладой. Под вечер ощутимо похолодало, все же земля еще толком не прогрелась, и ночи были весьма коварны.
Стащив с себя сюртук, зябко передернулся и накинул его на спящую девушку. Еще не хватало, чтоб она заболела. Вот что я с ней буду делать? Еще и, небось, гундосить будет с насморком… Чего бы еще на нее набросить? Или достаточно, не замерзнет?
Осторожно коснулся ее носа — теплый. Да и щеки слегка порозовели, вытянулась уже в своем спальнике расслабленно. Согрелась. Вот и хорошо. Хмыкнув, не удержался от того, чтобы убрать с ее лица выбившуюся прядь волос. С недоумением уставился на едва заметную свежую царапину на щеке. И когда только успела? Наверное, пока лапник рубила, оцарапалась какой-нибудь веткой. И ведь не сказала же ничего…