— Церковь готовить? Венчание будет? — только и сумела вякнуть одна из девиц, тихо что-то записывая в свой блокнот.
— Готовьте!
И все дальнейшее закружилось невероятной круговертью приготовлений. Я даже понять толком ничего и не успела. Вокруг меня постоянно вертелись то какие-то повара, то организаторы, то цветочники, то швеи. При этом каждый выспрашивал, что мне нравится. Я только и успевала тыкать пальцем, да пытаться угадать, что может из всего этого невероятного выбора угодить моему Лиану, наотрез отказавшемуся участвовать в этом безобразии. Он в первый же день уверил меня, что будет счастлив, даже если я полстолицы в желтый в крапинку решу перекрасить, а свадьбу сыграть в сыром подвале с умертвиями в обнимку.
Кто такие умертвия — так и не поняла, но свадьба получалась определенно грандиозная. И самое страшное, сделать я с этим совершенно ничего не могла. Условие, что будет приглашена вся знать столицы из ближайших городов, исходило от самого мужчины, который лично забрал половину потрясающе красивых приглашений во дворец.
А я… а я все же настояла на том, что надо съездить в мои Лукошки до начала грандиозного мероприятия. Лорд послушно и даже как-то радостно согласился и всю дорогу до моей деревни довольно жмурился и улыбался.
В деревне же меня встретили знакомые с детства лица.
— Лиска, вернулась! — сразу же запричитала бабка-Михална, воя на всю округу о моем прибытии, стоило только показаться на горизонте около собственного дома. — Ты ж погляди, живехонька!
На небольшую площадку перед моим домом высыпал весь честной народ, побросав свои дела.
— Ох, в каком она платье! Какая ткань! — ахнул было кто-то.
— Ну точно, свататься к сыну кузнеца приехала. Я ж говорила! — сказал уже другой голос.
Кто-то закричал о его могучих плечах и молодом теле, кто-то побежал за самим кузнецом. Кто-то начал перемывать косточки его предыдущей сенной девке из соседней деревни, да нагулянном отпрыске на стороне…
А я же лишь спокойно и молча улыбалась, да стояла перед всеми, слушая знакомую с самого раннего детства брань старосты по поводу брошенного на соседей хозяйства. Мол, нет, чтобы корову хоть ему отписать, а то ходют тут всякие… Он бы и приглядел, и приголубил…
И вот на горизонте показался и сам кузнец с сыном. Масляные пропитые глазки алчно блеснули, стоило тому оценить и дорогую ткань надетого на мне платья, и блестевшие в моих волосах цветные заколки, которые Лиан презентовал мне перед нашим походом, сказав, что я нравлюсь ему и так, но, увидев их в витрине магазина, просто не смог сдержаться.
Подозреваю, камни в них тоже были весьма и весьма далеки от обычных, но спорить не стала. С ним вообще, как оказалось, довольно сложно спорить, тем более что он всю эту прошедшую неделю только и делал, что прыгал да скакал вокруг меня, словно я какая болезная али хрустальная. Уверял, что ему все это ну совсем-совсем не сложно, а завтрак в постель — это вообще обязательный атрибут крепкого и надежного брака, в который он собирается со мной вступить уже буквально чуть ли не на следующей неделе.
Удивительно, но попыток перевести наши отношения на новый, горизонтальный уровень, он не делал совсем. Максимум, что себе позволял — теплый, полный нежности поцелуй утром и вечером перед сном.
Хотя нет, один раз все же между нами снова проскочила та страстная и неведомо острая искра, что описывается в этих откровенных любовных романах для женщин, и я уже даже совсем-совсем не была против продолжения столь приятного времяпрепровождения, полностью доверяя мужчине. Знаю же, что не обманет, как Бернард, но Лиан вдруг остановился сам. И с каменной рожей сообщил, что хочет быть честным мужчиной и поэтому у нас все будет, но только после свадьбы.
Я, помнится, тогда знатно удивилась и снова заподозрила на нем это мое мифическое внушение, но он быстро заболтал меня всякими глупостями, клятвенно пообещав показать потрясающие дворцовые сады прямо вот прямо сейчас, да ещё и угостить лучшим пирожным во всем королевстве. А потом… потом мне снова было не до этого, так как швеи, что решили, кажется, на всю будущую жизнь настрочить мне платьев, снова взялись за свое, бросившись выяснять каждую несущественную мелочь.
— Лиска, — хорошо поставленным баритоном возопил кузнечий сын. — Подь сюды! Предложение делать буду, — и уверенно так рукой махнул, словно я корова или коза какая. И бабки-то, бабки как зашебуршали что-то про романтику момента. Угу! Как же! Знаю я таких романтиков, насмотрелась.