— Тормозить будут жадины?
— Именно. Вот придумал ваш интересующийся пращу. Все увидели, всем понравилось. Научились пользоваться. Догадались, что это не просто орудие добычи мамонта, но и серьёзный аргумент в споре. Стали успешно применять на практике. И обязательно перебили бы друг друга, если бы не Верховный Жрец, который вовремя воткнул между толпами вооруженных пращами людей шест с медвежьим черепом и объяснил офигевшему народу, что Великий Медведь насилия не одобряет и уже готов ниспослать вечный мрак и полный карачун, если бардак немедленно не прекратится. В итоге все остались живы, и пошли совершенствовать ловушки. Естественно, Жрец сделал это не из филантропических побуждений. Ему не улыбалась перспектива лишиться паствы.
— Вы хотите, чтобы жадины совершили для Усадьбы что-то подобное?
— У них получится. Подчинятся инстинкту и сделают все, как надо. К всеобщему удовольствию. Прогресс — довольно зловредная штука, скрывающая в себе мощный разрушительный заряд. Предоставленные самим себе ваши интересующиеся быстро развалят всё, до чего смогут дотянуться. Их пытливость надо уравновешивать соображениями выгоды. Таким образом, жадины — те, кто сможет сбалансировать разрушительные устремления разных участников процесса, создав из них — возможно, не слишком симпатичную, но стабильно работающую — систему, которая будет выгодна всем и принесет прибыль жадинам.
— Прощай, свобода!
— Ерунда. На помощь согражданам придете вы, Зимин, и обеспечите максимальной свободой всех нуждающихся. Правда, только в придуманных вами мирах. Но об этом догадаются единицы.
— Значит, это мне придется уравновешивать вред от разрушительных порывов жадин?
— Да. Вы должны создавать устойчивые миры.
— А зачем вы мне рассказали про жадин?
— Придумывая миры, нельзя про них забывать. Без них нельзя.
— Жадность — не мое сильное место.
— Почему вы решили, что я предлагаю легкую работу?
Разговор получился интересный, но продолжить его не удалось. За окнами раздался необычный грохот: скрежет, свистки, громкие нечленораздельные выкрики.
— Ух ты, — сказал Нау. — Быстро он развернулся.
Зимин отдернул занавеску и увидел, как по двору его виллы слаженно, подчиняясь приказу своего командира, стоящего во весь рост на бронемашине, передвигаются бойцы в камуфляже, бронежилетах и касках. В руках у них были короткоствольные автоматы.
— Что это все значит? — спросил удивленный Зимин.
— А, по-моему, все ясно, — ответил Нау. — Эти люди пришли арестовать вас.
— За что?
— Боюсь, что не смогу угадать точную формулировку обвинения, которое вам предъявят. Наверное, придумают что-то экстравагантное.
— Подложные обвинения? Но кому это понадобилось? Кто я такой, чтобы ради меня проводить целую войсковую операцию?
— Вы — Зимин.
— Это ничего не объясняет.
— Вот еще один очень важный момент, на который вам обязательно следует обратить внимание при работе с придуманными мирами. Представления людей в гораздо меньшей степени определяются формальной логикой и детерминизмом, чем об этом принято думать. Довольно часто жизнь людей строится на совершенно невозможных выдумках. Не только здравый смысл, но и законы физики не для всех указ.
— Не понял.
— Скажу проще — если ложная память человека будет содержать информацию о том, что он встречал дракона, волшебника и эльфа, для него это не станет катастрофой, он будет уверен, что так оно и было.
— Учту. Но, возвращаясь к реальности, сейчас бойцы начнут ломать дверь. Не пора ли мне воспользоваться ограничителем?
— Не поможет, — сказал Нау.
— Почему?
— Ограничители против ограничителей не действуют.
— Меня преследует кто-то из Центра?
— Ага. Егорин.
— И что делать?
— Поговорим с ним, узнаем, чего он добивается.
Нау достал коммуникатор.
— Эй, Егорин, сейчас же перестань валять комедию! — сказал он. — Я знаю, что эту суматоху организовал ты. Чего тебе от нас нужно? Приходи, поговорим.