— Нет. Все дело в том, что я не знаю, что такое наука. Мне не положено по должности.
— Но вы же профессор!
— Вот такой я профессор, не удивительно, что ученики мои тоже не знают, что такое наука.
— Странно, вокруг столько полезных гаджетов. Народ с ними как-то справляется.
— О да! Вот этому мы их учим.
— А как у вас на Высших курсах происходит обучение? Студенты собираются в огромной аудитории и в бинокли смотрят, как вы объясняете какую виртуальную кнопку нажать, чтобы выполнить необходимое действие?
— Как давно вы, Зимин, не интересовались народным образованием! Обучение давно уже дистанционное, мои лекции записаны и размещены в сети, где любой человек, заплативший некоторую, признаться, довольно крупную сумму, может ими воспользоваться в удобное для себя время. Я освобожден от каждодневной скучной работы со студентами. Мое дело — лишь проверять их контрольные работы, выставлять оценки и подписывать дипломы об окончании курсов. Заработанными деньгами занимается бухгалтерия. Очень удобно.
— Значит, студентов вы не видите?
— Приходят в аудиторию три или четыре человека. Так я и не понял, то ли они глупцы, то ли очень умные. Для нашей системы образования это одно и тоже.
— И все-таки приходят и спрашивают. Пусть всего три человека, однако…
— Ага, спрашивают, а я им номер лекции сообщаю, где ответ на вопрос записан. Увы, их любознательности на большее не хватает!
— А потом они ко мне приходят, чтобы узнать, планета Солнце или звезда? — сказал Зимин грустно.
— Получается так. А вот мне они подобные вопросы не задают. Стесняются.
Они замолчали. Зимин был разочарован, он чувствовал себя обманутым. Постоянно сталкиваясь в Трущобах с людьми малообразованными, он был абсолютно уверен, что где-то рядом, обязательно должны существовать умники с дипломами. Например, о Высших курсах всегда вспоминали, как о цитадели науки. И, пожалуйста, вдруг такой убийственный отзыв, можно сказать, из первых рук. Это было тем более печально, что именно на выпускников Высших курсов Зимин рассчитывал, как на своих будущих читателей.
А Зимин знал, что такое наука. Пусть приблизительно, в общих чертах, но знал. Ему повезло (или угораздило — это с какой стороны посмотреть) получить приличное образование. После нескольких лет мучений в обычной типовой гимназии, им заинтересовались странные люди, наставники. Они учили необычным предметам: биологии, психологии, математике, физике, химии, астрономии, о существовании которых в гимназии не говорили. Школа была уникальная — не для богатых. Зачем наставникам понадобилось обучать детей таким причудливым наукам неизвестно. Но Зимину нравилось, что наставники сумели заинтересовать учеников получать знания, разбудили в них дух исследователя, любопытство и желание творить. Зимин попал в самый первый выпуск. Теперь он мог гордиться полученным образованием.
— Догадываюсь, что лично вы знаете, что такое наука. Какую школу закончили? — спросил Болотовский.
Зимин назвал номер.
— Вот как. Слышал про такую. Так вот почему вы такой странный. Нужно было догадаться раньше. Не понимаю только, зачем вы вообще со мной разговариваете? Кто я для вас — недоучка или профан?
— Не знал, что должен выставить вам оценку. Как-то не сообразил. Простите.
— Вы имеете отношение к Институту?
— Нет, — ответил Зимин. Это было почти правдой, точнее, это можно было считать правдой, если подойти к ответу формально. Наверное, было правильно рассказать профессору о том, что после окончания своей престижной школы он действительно стал настоящим ученым и какое-то время работал в Институте, но ушел по собственному желанию. Так что формально к Институту он в настоящее время отношения не имел. А раз так, то и говорить не о чем. Растолковывать прошлое без необходимости, занятие неблагодарное.
Разговор принял неприятный оттенок. Болотовский почувствовал, что его обманывают, и погрустнел. Зимин рассказал анекдот, потому что смеющийся человек, как правило, забывает о проблемах и неприятностях, но на этот раз прием не сработал. Нить разговора оборвалась. Пришлось Зимину раскланяться и убраться восвояси.