— Насытились? — спросила Марго и улыбнулась. — Кто хорошо ест, тот хорошо работает!
От этой открытой и искренней улыбки, а в том, что она именно такова, сомневаться, увы, не приходилось, Зимину стало грустно, он понял, что от него потребуют совершить подвиг, чего ему делать не хотелось. За кого же она его принимает?
— А вот и мы, — сказал Горский. — Скучали?
— Нет. Я навела о вас справки, парни. Это потребовало времени. Теперь я знаю о вас больше, чем отдел кадров.
— Ну и как?
— К вам, Горский, у меня больше вопросов нет. Вы нам подходите. С предстоящей работой справитесь. А вот с Зиминым хочу поговорить, кое-чего в вашем досье я не понимаю, какой-то вы странный, скользкий.
— Я?! Скользкий?
— Да, Зимин.
— Никогда не слышал о себе ничего подобного.
— Я люблю быть первой. Поговорим?
— А мне что делать? — спросил Горский.
— Мне все равно.
— Тогда я пойду?
— Хорошее решение.
Горский подмигнул Зимину и ободряюще хлопнул его по плечу. После чего отправился по своим делам, даже не обернулся.
— Я не скользкий, — сказал Зимин.
— Вы любите стихи.
— Все любят стихи.
— Нет.
— Это просто потому, что не все их слышали.
— Это и есть стихи?
— Да.
— Это вы их сочинили?
— Нет, но я имею к ним отношение.
— Теперь окончательно стало ясно, что вы противный, странный и скользкий тип.
Зимин ничего не понял. На всякий случай он спросил:
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо, — ответила Марго.
— Вы хотели поговорить со мной? Слушаю.
— Расскажите мне что-нибудь.
— Рассказать? Что рассказать?
— Какую-нибудь историю.
— О чем?
— Расскажите о себе. Как вы развлекаетесь?
Зимин покраснел. Даже если бы захотел, он не смог бы выполнить просьбу Марго. Можно было не сомневаться, что его представления о развлечениях показались бы ей странными. Например, он совсем не любил ресторации, танцевальные марафоны, галлюциногенное искусство и познавательные шопинг-туры. Про развлечения он ничего не знал. Зимин любил читать книги. Он не сомневался, что пропасть между его жизнью и мечтами Марго была настолько грандиозна, что у него даже не хватало слов, чтобы описать ее. Он шевелил губами, как большая глупая рыба, выброшенная штормом на берег.
— Что вы любите больше, свою работу или стихи? — спросила Марго.
— Я бы хотел стать писателем и писать прозаические тексты.
— О чем?
— О том, что ждет нас всех через двадцать лет. Про будущее.
— Разве можно знать свое будущее?
— Знать нельзя, а писать о нем можно!
— Очень интересно, — призналась Марго. — Прочитай мне какое-нибудь стихотворение о будущем. Если такие есть.
— Пожалуйста.