Выбрать главу

               — Насытились? — спросила Марго и улыбнулась. — Кто хорошо ест, тот хорошо работает!

               От этой открытой и искренней улыбки, а в том, что она именно такова, сомневаться, увы, не приходилось, Зимину стало грустно, он понял, что от него потребуют совершить подвиг, чего ему делать не хотелось. За кого же она его принимает?

               — А вот и мы, — сказал Горский. — Скучали?

               — Нет. Я навела о вас справки, парни. Это потребовало времени. Теперь я знаю о вас больше, чем отдел кадров.

               — Ну и как?

               — К вам, Горский, у меня больше вопросов нет. Вы нам подходите. С предстоящей работой справитесь. А вот с Зиминым хочу поговорить, кое-чего в вашем досье я не понимаю, какой-то вы странный, скользкий.

               — Я?! Скользкий?

               — Да, Зимин.

               — Никогда не слышал о себе ничего подобного.

               — Я люблю быть первой. Поговорим?

               — А мне что делать? — спросил Горский.

               — Мне все равно.

               — Тогда я пойду?

               — Хорошее решение.

               Горский подмигнул Зимину и ободряюще хлопнул его по плечу. После чего отправился по своим делам, даже не обернулся.

               — Я не скользкий, — сказал Зимин.

               — Вы любите стихи.

               — Все любят стихи.

               — Нет.

               — Это просто потому, что не все их слышали.

Гляжу на желтую листву, А под ногой шуршит трава. И мысль приходит в голову: «А может, ты была права»?
И я напрасно в прошлый раз Тебе все это говорил, И не было блестящих глаз, И месяц с неба не светил...
И раз уж разговор таков, То я скажу, любовь моя, По правде и без дураков, Что, в общем, прав, конечно, я.
Погас костер, сгорев дотла, И я закончу, пожелав: Ты будь по-прежнему мила, А я, как прежде, буду прав!

               — Это и есть стихи?

               — Да.

               — Это вы их сочинили?

               — Нет, но я имею к ним отношение.

               — Теперь окончательно стало ясно, что вы противный, странный и скользкий тип.

               Зимин ничего не понял. На всякий случай он спросил:

               — Это хорошо или плохо?

               — Хорошо, — ответила Марго.

               — Вы хотели поговорить со мной? Слушаю.

               — Расскажите мне что-нибудь.

               — Рассказать? Что рассказать?

               — Какую-нибудь историю.

               — О чем?

               — Расскажите о себе. Как вы развлекаетесь?

               Зимин покраснел. Даже если бы захотел, он не смог бы выполнить просьбу Марго. Можно было не сомневаться, что его представления о развлечениях показались бы ей странными. Например, он совсем не любил ресторации, танцевальные марафоны, галлюциногенное искусство и познавательные шопинг-туры. Про развлечения он ничего не знал. Зимин любил читать книги. Он не сомневался, что пропасть между его жизнью и мечтами Марго была настолько грандиозна, что у него даже не хватало слов, чтобы описать ее. Он шевелил губами, как большая глупая рыба, выброшенная штормом на берег.

               — Что вы любите больше, свою работу или стихи? — спросила Марго.

               — Я бы хотел стать писателем и писать прозаические тексты.

               — О чем?

               — О том, что ждет нас всех через двадцать лет. Про будущее.

               — Разве можно знать свое будущее?

               — Знать нельзя, а писать о нем можно!

               — Очень интересно, — призналась Марго. — Прочитай мне какое-нибудь стихотворение о будущем. Если такие есть.

               — Пожалуйста.

Когда забарабанит дождь Косыми струями по стеклам, Я надеваю макинтош, Укутываюсь шарфом теплым.
Вы не увидите на мне Порой дождливой и студеной Простое, легкое кашне Или жакет не по сезону.
Когда ж подступят холода, И снег повалит по большому, Я зиму встречу как всегда, Без суеты, по-деловому.