Но вот прелестные мулатки выпорхнули, благополучно завершив выполнение своей трудовой повинности. Зимин немедленно поднялся с кровати, надел приготовленную для него удобную одежду (а для кого еще, спрашивается, в помещении он был один) и стал ждать продолжения. Можно было наплевать на приличия и, воспользовавшись представившейся возможностью, наброситься на жратву, но он сдержался, еда в данный момент мало его занимала. Куда интереснее было узнать, что с ним собираются сделать люди, во власти которых он оказался. Свободным он себя не чувствовал.
Ожидание казалось бесконечным, но на самом деле прошло никак не больше десяти минут. В комнату вошел незнакомец. Зимин не знал, кто это. Он был уверен, что никогда прежде не видел этого человека. Удивительно, но что-то внутри навязчиво подсказывало, что он должен его очень хорошо знать. Может быть, лучше, чем кого бы то ни было на свете.
Зимин попробовал сконцентрироваться. На секунду ему пришлось отвлечься, потому что камень на браслете внезапно мигнул и стал зеленым. Он зажмурился, ожидая физического воздействия, удара электрическим током, например, или ужасного приступа головной боли, но все обошлось. Зимин вздохнул с облегчением, кроме прочего, это означало, что автоматические полицейские уверены в его лояльности, они знают, что он не замышляет ничего предосудительного.
Память понемногу стала возвращаться.
— Здравствуй, Зимин, — сказал незнакомец, и в голосе его послышалось что-то до боли знакомое, почти родное.
— Здравствуйте.
— Не узнаешь?
Зимин посмотрел внимательнее и внезапно вспомнил этого человека. Даже удивительно, почему он не узнал его сразу. Их пути постоянно пересекались. Можно сказать, что они почти не расставались. Друзьями они не были, когда-то давным-давно Зимин пытался соперничать с ним. Однако каждый раз оказывалось, что его вечный противник честнее, храбрее, умнее и справедливее, чем Зимин. Они очень часто спорили, и Зимин всегда терпел поражение. Логика этого человека была безупречна, доводы убедительны, способность анализировать сложные процессы достойна восхищения. Он был прирожденным победителем.
— Винчестеров, это ты?
— Я, дорогой мой, я.
Фамилия этого человека была Винчестеров. Конечно. Они познакомились в первом классе. Тогда Винчестерова можно было называть просто Васей, сейчас, конечно, многое изменилось. Вася был прекрасным шахматистом, собственно, именно он научил Зимина играть в шахматы. Они провели за шахматной доской много счастливых часов, Зимин ни разу не выиграл, но это не мешало ему восхищаться изощренной техникой игры Винчестерова. Умение играть в шахматы не пригодилось Зимину в жизни, сейчас он уже и не помнил, как ходят фигуры, но разве в этом дело?
А как Вася играл в компьютерные игры! От природы ему достались гибкие ловкие пальцы и потрясающая реакция. За компьютером ему не было равных. Дети, как правило, ревнивы, но Винчестеровым восхищались все, он был лучшим. Одноклассники об этом знали и принимали его превосходство как должное.
Да, был период, когда Зимин завидовал Винчестерову, но это гадкое чувство очень быстро самоликвидировалось, потому что дружеская помощь, которую он получал от своего выдающегося знакомого, была столь полезна и своевременна, что естественное чувство благодарности вытеснило из его сознания любые неблагородные мысли.
Среди многочисленных интеллектуальных поражений Зимину особенно запомнилось самое катастрофическое. Тогда он еще занимался научной работой. Сейчас уже и не вспомнишь, о чем шла речь, вроде бы, о темной энергии. Несколько лет Зимин готовил свой доклад. О, это был не доклад, а тщательно разработанная теория, объясняющая самые загадочные наблюдательные факты. Зимин отдал своей работе все силы. И все получилось! Он был горд.
Но попытка опубликовать доклад провалилась. И, как оказалось, это была не катастрофа, а счастливое спасение. На помощь пришел Винчестеров. Он камня на камне не оставил от тщательно подобранных Зиминым аргументов, разбил вдребезги его робкие возражения. Зимин надолго запомнил, как стыдно и горько ему было признавать свое поражение. Он, естественно, попытался ввязаться в спор, но так и не сумел ничего противопоставить правильной позиции этого удивительного человека. Прошло совсем немного времени, и Зимин понял, как фантастически ему повезло. Если бы не дружеская критика Винчестерова, в какую ужасную ситуацию он бы попал со своей, такой уязвимой для критики, теорией. Его научное реноме было бы раз и навсегда уничтожено. Только благодаря помощи Винчестерова удалось избежать позора. Уже одного этого было бы достаточно, чтобы поминать его добрым словом веки вечные. С тех пор прошло много лет, Зимин никогда больше не думал о темной энергии, потому что не верил в ее существование. Но разве в этом было дело?