Я улыбнулся ему. — Но, возможно, немного менее аппетитное, даже с лучшим хлебом и маслом, которые готовила ваша мама. — Я с минуту наблюдал за Рамосом, пока не убедился, что его страдания заметно уменьшились. — Это должно сработать, — заявил я. — В любом случае, это все, что я могу сделать. Проникновение под твердую мозговую оболочку убьет его. Медицина сделала все, что могла, джентльмены, — дальнейшая судьба Рамоса зависит от его бога.
— Его бог, — презрительно пробормотал Топольский. — Можете ли вы представить себе такое униженное божество? Наполовину папистский кошмар, наполовину дикость инков, доставшаяся ему от матери. — Морщинки от смеха прорезали кожу вокруг его глаз и рта, как это бывало, когда он был доволен замечанием, которое произнес или собирался произнести. — Рискну предположить, что лучше вообще не иметь никакого бога!
Кровотечение ослабевало. Я не думал, что отток крови из-под черепа продолжится надолго, хотя, вероятно, пройдет много часов или дней, прежде чем мы сможем быть уверены в выживании пациента. Еще больше времени прошло бы, прежде чем мы узнаем, что Рамос полностью поправится. Я не был столь оптимистичен, поскольку видел и читал о продолжительном воздействии сотрясения мозга и других заболеваний головного мозга на здоровых в остальном людей. Если бы от того времени у него остались только физические шрамы, ему бы повезло.
— Вы не могли бы вставить этот обломок кости обратно ему в голову, доктор?
— Нет, Мортлок, это только привело бы к инфицированию. Но отверстие настолько маленькое, насколько я смог его сделать. Когда буду уверен, что давление ослабло, то зашью рану швами. — Непрошеные образы из моего повторяющегося сна всплыли в памяти: каменный коридор, капюшон на мне, мое собственное лицо, превращенное в пустой череп. Я отогнал их, как человек отгоняет кислый привкус. — Я думаю, что коронель будет считать, что ему повезло пережить этот день, даже если придется жить со слабым местом на затылке.
— Похвальные усилия, — сказала миледи Косайл. Она была одета во все желтое, на голове у нее была шляпа с короткими полями, которая, казалось, была сделана из желтых перьев. — Возможно, в конце концов, есть что сказать о наших провинциальных медицинских школах.
— Я обязательно передам вашу оценку моим преподавателям в Плимуте. Также благодарю вас за урок этимологии, который был как нельзя более своевременным. Я правильно понял? Иногда забываю, что из них имеет отношение к словам, а что — к насекомым.
Она покровительственно улыбнулась. — В кои-то веки вы правы.
— Я все равно считаю, что он был бы в хорошей форме, если бы немного отдохнул, — пожаловался Топольский, разглядывая теперь уже гораздо более спокойную фигуру на моем столе. Рамос все еще что-то бормотал, но теперь слова вылетали из него как-то сонно и без всякого выражения внутреннего смятения. — Тресе… синко. Ла бихилья де пьедра.
— Без этого вмешательства он был бы мертв в течение часа, мастер. Теперь у него есть шанс побороться.
— Хорошо. Тогда, если вы закончили свою адскую распиловку, я полагаю, могу попросить капитана возобновить наше продвижение на север?
— Я далек от того, чтобы вмешиваться в приоритеты экспедиции, мастер. Осмелюсь поинтересоваться: как далеко мы зайдем в глубь льдов, прежде чем откажемся от вашей затеи?
— Займитесь зельями, доктор, а работу по открытию оставьте тем из нас, у кого есть для этого воображение.
— С удовольствием займусь этим.
Топольский и миледи Косайл удалились. Я сказал мичманам, что они оказали нам большую помощь, но теперь могут приступать к своим обязанностям. Поскольку «Деметра», несомненно, собиралась снова и снова разворачиваться, направляясь зигзагами на север, я предположил, что они понадобятся на палубе, чтобы помочь в великом слаженном танце канатов и парусов, который приводил нас в движение.
Мортлок задержался, когда остальные трое ушли.
— У меня сейчас выходной, доктор, так что, если вы хотите, чтобы кто-нибудь посидел с коронелем и присмотрел за ним, я буду более чем готов.
— Это очень любезно с вашей стороны, Мортлок.
Его взгляд упал на безмятежного гиганта, все еще привязанного к столу. — Он тихий, задумчивый парень, не так ли? Люди говорили, что он с самого начала держался особняком, как будто был лучше всех нас. Возможно, так оно и есть. Но из всех, кто пришел с мастером Топольским, я думаю, он мне нравится больше всех.
— Осмелюсь предположить, что наши мнения не совсем совпадают.
Мортлок изобразил на лице легкую улыбку. — Это ваш способ сказать, что вы согласны со мной, доктор, но не можете открыто сказать об этом?