Мои пальцы нащупали грубые очертания пролома размером с кулак, примерно напротив того места, где должны были быть мои глаза. Я отпрянул, но какая-то извращенная решимость заставила мои пальцы вернуться в пустоту. Я потянулся глубже, пока не наткнулся на что-то.
Что-то твердое и костлявое, скрытое под тончайшей оболочкой из мумифицированной кожи.
Что-то, на ощупь очень похожее на череп.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Я пришел в себя. Я все еще был в скафандре. На этот раз стоял неподвижно и временно оторвался от самого себя, как лунатик, внезапно очнувшийся после того, как забрел далеко от знакомых ориентиров.
— Помоги мне, Косайл, — произнес тихий жалобный голос.
Мой собственный.
— Я хочу помочь, — ответила она с материнской нежностью. — Но могу сделать только то, что в моих силах. Окончательное решение должно быть за тобой и только за тобой. Думаю, ты уже готов к этому, но только тебе судить об этом.
— В этом скафандре труп.
— Знаю.
— Я труп?
— Нет. Труп принадлежит тому, кто пользовался скафандром до того, как погиб здесь. Кому-то с «Европы», а не с «Деметры». Если верить настройкам, сохраненным в памяти скафандра, пользователем была женщина по имени Ленка Фрондель, предположительно эксперт по поиску межзвездного разума в первой экспедиции. Однако, чтобы быть уверенными, нам потребуется провести полное судебно-медицинское исследование останков.
Задавая этот вопрос, я понял, что мой собственный вопрос прозвучал по-детски, как очередной виток в бесконечном повторении вопроса «почему».
— Как она стала трупом?
— Она встретила свою смерть здесь, вероятно, в результате того, что заблудилась в этих туннелях, отрезанная от остальных. Ее скафандр, должно быть, поддерживал в ней жизнь так долго, как только мог, но постепенно его системы рециркуляции вышли из строя. Должно быть, визор был поврежден после этого, иначе разложение было бы… менее выражено.
— Как я попал в скафандр?
— Этот скафандр, как и те, что мы привезли на «Деметру», настолько сложен, насколько это вообще возможно, если не считать того, что он сам по себе является небольшим космическим кораблем. У него недостаточно вычислительной мощности, чтобы поддерживать тебя, но это не имеет значения: ты можешь работать на главном компьютерном ядре корабля и при этом чувствовать себя органично встроенным в этот скафандр, как робот с дистанционным управлением. Ты можешь перемещать его с помощью вспомогательных функций. Теперь, когда скафандру больше не нужна система жизнеобеспечения, у него достаточно энергии для того, что нам нужно.
— Я все чувствую.
Ее ответ прозвучал как само собой разумеющееся. — Ты улавливаешь тактильную обратную связь от пьезомеханических датчиков в твоих перчатках и ботинках.
— У меня такое чувство, будто я ношу скафандр, а не просто бегаю в нем.
— Проприоцептивное и интероцептивное моделирование. Помни, что твое самоощущение уже имеет сильную тенденцию представлять себя человеком. Проще всего на свете обмануть себя, заставив думать, что у тебя есть тело, голова и конечности. И знаешь что? Это даже не ложь. У тебя действительно есть тело: просто так получилось, что это скафандр с костями внутри. Что не самое худшее, не так ли? Люди постоянно ходят с костями внутри себя.
— Это мертвые кости.
— Мы не можем позволить себе быть слишком разборчивыми, Сайлас. — Она помолчала. — Ты… все еще со мной?
— Думаю, да.
— Это… прогресс.
— Я чувствую себя человеком. Я не могу просто так это оставить.
— Ты никогда не был человеком, Сайлас, поэтому понятия не имеешь, что бы ты чувствовал, если бы был им. Послушай, я знаю, это сложно. Но есть и положительные моменты.
— О, мне не терпится услышать о положительных моментах.
— Ты находишься в гораздо лучшем положении, чем любой из членов команды. В том, что ты являешься программным обеспечением, есть свои преимущества.
— Конечно, внезапно смерть перестала быть такой болезненной, как раньше.
— Это хорошо. Это правда, что на каком-то уровне ты никогда не был живым, так что и умереть ты тоже не можешь. Но это не значит, что у тебя нет ценностей или цели.
— Ты действительно изо всех сил пытаешься навести порядок, Косайл. Полагаю, тебе было легко приспосабливаться к этому?
— Это было не то же самое. Я всегда знала, кто я такая, поэтому мне никогда не приходилось проходить через один и тот же процесс отрицания и принятия.
— Что ж, давай для разнообразия поговорим о тебе.