Наизнанку
8:00. Кряхтит круглый будильник. Он остался ещё с тех времён, когда мы строили небоскрёбы вверх, рассекая облака, а теперь... теперь всё иначе. Я бережно жму на кнопку будильника, что между двух ржавых полусфер, чтобы ненароком не уничтожить древний артефакт. Как он ещё не рассыпался от этих адских вибраций, что он вызывает, когда кряхтит? Да уж, во времена его создания люди умели делать на века. Собственно, один он уже точно пережил.
Тело ломит от вчерашнего рабочего дня. Знаете ли, я - шахтёр, как и все остальные мужчины в этом городе, и мой организм имеет особенность болеть раза три в неделю, чтобы показывать мне, что я всё-таки человек, а не машина. Ни одна машина не заслуживает заниматься такой работой, поэтому её выполняем мы. А если честно, у нас просто нет энергии, чтобы подпитывать вечно голодные двигатели подземных машин, которые мы ласково называем кротами. Нефть была достаточно хорошим топливом, пока мы не высосали её до последней капли, газ тоже верно служил нам, ну, а о его судьбе вы, наверняка, догадываетесь. Все добыли - ничего не осталось!
Когда я поднялся с кровати цвета песка (она когда-то давно была белой, но я уже не помню тех времён), сильная ноющая боль встретила меня под левой лопаткой. Пётр Иванович вернулся. Я так долго живу с этим недугом, что решил придумать ему собственное имя. То, что способно раздражать тебя настолько сильно, заслуживает иметь название. Не поэтому ли врачи именуют каждую болезнь? Кажется, в древности был какой-то генерал с таким же именем. Если он имел хоть половину силы этой боли, то он, должно быть, доставлял немало хлопот своим врагам.
Что ж, Пётр Иванович, не желаете ли принять вашу любимую мазь? Нет-нет, не надо благодарности. Отворилась зловонная баночка с непонятной массой коричнево-серых цветов. Я взял его у женщин, которые заверили меня, что лучшего средства от боли не сыскать во всём мире. Я, конечно же, им поверил, учитывая обстоятельства, что заперли нас под землёй, но решился-таки спросить, что за дрянь они намешали в этой банке. Лучше бы я не спрашивал. Господи, почему меня никто не остановил? В общем, там были особо сильно протухшие грибы, песок и некоторые вещества, которые вырабатывает человек, после того, как крепко поест. Вонь невообразимая, но Петру Ивановичу мазь приходилась по вкусу. Этакий он у нас гурман.
Нарядившись в своё стандартное облачение и перекинув кирку через плечо, я вышел из дома. Хотя домом это строение можно назвать, только если вы привыкли называть так каждое место, где можно переночевать. Это ведь всего лишь одна из нескольких колонн из цельного камня - вот такое великое будущее у человечества. Строим небоскрёбы под землёй и пытаемся выжить, даже превратившись в кротов! В одной такой колонне живёт, столько людей, скольких мне и не сосчитать. На пятерых-шестерых человек один этаж, высота этажа 2 метра, а высоту колонны измерить не представляется возможным. Думаете, что такую махину, наверное, было сложно построить? А вот и нет. Мы просто обходили стороной участок с колонной, когда рубили камень - правда, гениально? Хотя для меня сейчас выглядит гениальной даже эта машина, что слева от меня. Представьте себе такую штуку с зубами, которая выглядит как компьютер 60-х годов 20 века. Только, как мне видится, наша малышка будет полегче. Высшие умы нашего общества называют её КЭС (Каменная Электростанция). Она ест любую горную породу и выдаёт нам электричество. Чудо Господне, не иначе! Я пытался как-то узнать у нужных людей, как работает эта штука, а те стали говорить мне на языке, напоминавшем мне щебетание маленьких птичек. Я попросил упростить, но они сказали, что это не упрощается, с таким лицом, будто я ударил их острием кирки по колену. Но одно я понял, так называемый, коэффициент полезного действия, у этой штуки очень низкий (учёные сказали, что даже он выше, чем уровень моего интеллекта), поэтому она прекращает освещать город в ту же секунду, когда её смиренные рабы (то есть, мы) перестают подавать ей пищу. Да и вообще, какое им дело до моего уровня интеллекта, если мы, чёрт бы их побрал, пережили апокалипсис?
- Это имеет феноменальное значение для выживания нашего общества, несмотря на то, что вы всего лишь шахтёр, - передразнил я одного из учёных, того, что разговаривал с английским акцентом и смотрел на всех с отвращением. Ставлю дневную грибную похлёбку на то, что ни один микроб не мог улизнуть от его глаз, смотрящих через эти очки-лупы.
Кто бы мог подумать, что когда-нибудь жизнь всего человечества будет зависеть от шахтёров. Казалось бы, богом забытая профессия, а сейчас она гораздо важнее врачей, учителей и полицейских, которые всегда были настолько популярными, что перетягивали на себя всё внимание, и политиков, и общественности. Никогда не знаешь, кто спасёт тебя, когда ты попадаешь в беду. Но мы люди не гордые - конечно, поможем. Без проблем, ребята. От этого ведь и наши жизни зависят.