– Это не так, – с грустной улыбкой ответил он, – это, совершенно не кривя душой, была моя самая сложная посадка. Ведь корабль мог окончательно разрушиться и разрушить груз – очень важный груз! – какой я везу. Ценность его не поддаётся описанию.
– А что там? – осмелившись, спросил Кроша.
– Об этом я обязательно вам расскажу.
– Кроша, не вежливо быть таким любопытным, простите его, – извинилась за сына его мама: плотная домовая, с веснушками, но лиловыми, а не рыжими, волосами.
– Ничего страшного, тем более что груз напрямую касается вашего возвращения. Я обязательно, расскажу о нём, но…
Тут Капитан, словно что-то почувствовав, осёкся. Будто комок оказался в горле. Он не смог продолжить говорить. Писарь заметил волнение Капитана, увидевшего что-то в стороне от города и океана. Он поспешил на выручку:
– Давайте дадим отдохнуть с тяжелого и опасного пути нашему гостю. Завтра он расскажет всё остальное, а мы ему поможем выполнить его поручение.
За всеми переживаниями ушедшего дня, Кроша, Иголка, да и Туч, совсем забыли о грозных тучах скопившихся там, куда держал свой путь Капитан. И когда уже домовые в приподнятом настроении легли всё же спать, глотнувшие надежу на возвращение, бесстрашный гость, вместе с Писарем, остался в круге. Они смотрели на сверкающие отсветы молний в горах, куда держал путь Капитан Гром, где находилась его страна. Молнии становились всё сильнее.
Начало путешествия
На востоке занималась утренняя заря, проскальзывая между нависающим тёмным сводом неба и аметистовым, ещё спящим океаном. Сегодняшний рассвет был особенным в глазах домовых: им казалось, что он как бы приоткрывает закрытые ворота в их дом.
Не смотря на столь ранний час – в обычное время домовые бы только начали просыпаться – теперь уже не спал никто. Весь город, захватив с собой фонари, с горящими внутри них маленькими, прыгающими огоньками, всё же достаточными для освещения, собрался у небесного корабля. Образовался светящийся полукруг, жёлтым светом выхватывающий из предрассветного сумрака замерший корпус судна.
Они наблюдали за тем, как Капитан Гром, кажется не сомкнувший глаз за всю ночь (на самом деле он спал, но совсем немного: тени отсветов молний над его страной не давали полностью погрузиться в исцеляющий сон), что-то прикидывал и соображал, то подходя к своему судну, то отходя от него. Один раз он залез внутрь, затем вылез и вновь встал рядом, наклонив голову на бок, что-то серьёзно обдумывая. Не смотря на скорость пробегающих минут, песчинками убывающих в пропасть прошлого, делал он всё неспешно, размеренными, точными движениями.
Бледно-розовые краски, будто акварель разбавили слишком большим количеством воды, разливались по холодному небу. Холодный же ветер упорно задул со стороны океана, разрывая рубашку тёплого воздуха на берегу. Одинокие огоньки от фонарей, сиротливо догорали, потеряв друг друга в зябкости выплеснутого утра.
Домовые поёжились: такого холодного утра здесь они не помнили.
– Хорошо, что ветер есть, – сказал кто-то из домовых и тут же пояснил дрожащим голосом:
– Иначе бы туман собрался на берегу, а ветер его разгоняет. Холодное утро сегодня, будто осень поспешила прогнать вечный май Зелёного края.
Никто не ответил, но все согласились, сильнее прижавшись друг к другу.
– Не получится, – наконец сказал Капитан, – повреждения слишком серьёзные. Да и материалов для восстановления нет.
– Мы можем попробовать сделать из того, что у нас есть! – тут же вставил Ясень – папа Туча.
– Да, – подхватили другие, – у нас много всего есть, наверняка найдётся что-нибудь подходящее, способное залатать пробоину!
Лишь неопределённость, в точности такая, как давившая на домовых вплоть до вчерашнего дня с неясными способами вернуться домой, могла вогнать их в тоску. Видимые же трудности, когда понятен результат и пути к его достижению, только прибавляли уверенности и задора этим удивительным созданиям.
– Хмурь! Что скажешь? – обратились к нему.
Хмурь вышел к кораблю, вопросительно посмотрел на Капитана, как бы спрашивая разрешение на осмотр. Капитан Гром кивнул головой. На секунду задержавшись, успев окинуть весь корабль изучающим взглядом, Хмурь начал осматривать обшивку. Он проводил рукой по корпусу, всматриваясь в каждый сантиметр и принюхиваясь к чему-то только ему понятному.
Даже среди домовых – мастеров на все руки – Хмурь выделялся особым талантом. Он мог сделать всё что угодно из всего чего угодно. Именно ему принадлежала идея переплыть океан на собственноручно изготовленной лодке, чьи чертежи он уже почти закончил, и он страшно оюиделся, когда его не поддержали. Но и винить соплеменников нельзя было: ведь пуститься в такое опасное плавание, когда домовые не знают морского дела – сущая авантюра, не свойственная основательности их характера.