– За что? – слова сами вылетели у неё изо рта, Иголка и сама не ожидала этого.
Человек рассмеялся и развёл руками.
– Не знаю! – отозвался он. Глаза его выразили такое большое удивление, точно он и сам только сейчас сообразил, за что же он попросил прощение. Повисло молчание, домовята продолжали его внимательно рассматривать, не двигаясь с места. Чтобы нарушить неловкую паузу, человек улыбнулся и произнёс, первое, что пришло в голову:
– У вас всегда такая погода?
Иголка во все глаза смотрела на него, но, кажется, уже начала к нему привыкать, потому что следующие слова она произнесла вполне сознательно:
– Нет, вчера началась, а сегодня ухудшилась, обычно у нас солнышко светит.
– Солнышко, – подхватил Кроша, но вдруг испугавшись своего же голоса, спрятался за Иголку.
– Эм, понятно. Хорошо. Хотя не совсем, конечно, я вот до нитки промок.
Тут человек осмотрел себя и сообразил, что одет он в свою пижаму: синие штаны, уже давно ставшие ему короткими и потому кончавшиеся гораздо выше лодыжек, и в футболку с длинными рукавами, наоборот слишком большую и мешком свисающую на его теле.
– Я понял!
Домовята вопросительно посмотрели на человека.
– Хотя нет, не понял, – уже не так уверенно продолжил он, – да, совсем не понял.
– Не поняли чего?
– Это определённо сон…
– Сон? – перебила его Иголка, – чей сон?
– Как чей? Мой, мой конечно, чей же ещё? Только он какой-то, не такой. Никогда не помню себя во сне в той одежде, что лёг спать, а ногам то холодно!
– Вы босиком, а сейчас погода испортилась.
– Вы чихали! – вдруг вставил Кроша.
– Да, действительно, ещё и чихал, причём и сейчас готов в любую минуту.
– Я же говорил! – торжественно посмотрел Кроша на Иголку.
– Странно всё: я чувствую, как мне холодно, и чихал, то верно. Слишком правдоподобный сон. Да и… разве сны не должны быть чёрно-белыми?
– Но, простите, ведь это не сон, – осторожно заметила Иголка.
– Не сон? Да что ты такое говоришь, как же не сон, когда это может быть только сном! И вы такие… чудные? Убеждаете меня, что не снитесь мне… – как бы сам себя спросил человек.
– Чудные? – хором переспросили домовята.
– Мы домовые, а не чудные, – закончил Кроша.
– Домовые? Дождь… Пижама и место это… кажется я уже был тут, хотя точно не помню. Может в другом сне? Но мне тогда не было холодно… – человек совсем сбился с толку. Он всё никак не мог увязать реальные ощущения с той уверенностью, навязываемой взрослым разумом, что это всё только лишь сон.
– Нет-нет! То был не сон, я видел вас.
– Меня? Когда?
– Ну, – тут Кроша замялся, на пальцах подсчитывая сколько дней прошло, – три дня назад! Вот!
– Три дня, три дня, – человек забарабанил пальцами по лбу и ушёл в себя, тяжело задумавшись.
Иголка наклонялись к Кроше и шепнула ему:
– Он не верит, что всё здесь взаправду, думает, что спит.
– Она нас чудными назвал, а ты не знаешь кто это? – переспросил в свою очередь Кроша.
Иголка пожала плечами, она никогда не слышала такого слова.
– Кажется он не страшный, – шепнул Кроша, оглядывая с ног до головы человека.
– И так, – не выходя из задумчивости и продолжая стучать пальцами по сморщившемуся от раздумий лбу и носу, – и так.
– И так, – подхватила Иголка.
– И так, в самом деле, и так, три дня назад. А когда?
– Три… А! Утром.
– Утром, утром три дня назад, я пришёл со смены, ночной смены, и лёг спать. И сейчас утро. Утро. Утро. – человек повторял, как будто у него заело пластинку. – Утро. Ну, всё начинает проясняться!
Кроша повертел по сторонам головой, но солнца нигде не увидел.
– Где проясняется?
– У меня в голове!
– А…
– Три дня назад, когда я пришёл со смены на работе, я так же лёг спать и, возможно, мне сейчас снится тот же сон… вернее… как бы продолжение того же самого сна… да, как в сериалах. Эпизод два, возвращение или что-то в этом роде.
– А что такое сериалы?
– Сериалы? Это… ну, как бы многосерийные фильмы.
– М-м-м, фильмы?
– В общем, да… да ладно, это не самое важное. Конечно, там мог быть и ты, да кто угодно! Ведь я вас выдумал, вернее конечно не я выдумал, но мой разум или мозг, что там у нас за сны ответственно, бессознательное какое-то ещё есть…
Человек замолчал и начал стучать уже не только пальцами, но и зубами, холод пробрал его насквозь. Домовята же не поняли ни одного слова из того, что так бессвязно говорил человек.
– А у вас ничего горячего нету, а то я замёрз?
– Простите, но ничего, только дома если…, – неуверенно ответила Иголка. Какие-то смутные догадки уже начали вырисовываться в её голове.
– Так, интересно, когда же я проснусь? Пчхи! Пчхи! А-а-а-апчхи! Да что же!