Сейчас арды раздирали свое тело – до боли, до крови, до мяса, сводимые с ума невыносимым зудом. Действие заклинания прекратится только часов через пять, или же – если у них на судне есть маг–лекарь, могущий облегчить страдания несчастных.
Разомкнув цепь, Магар облегченно вытер пот с высокого лба и весело подмигнул побледневшему Герлату:
— Ну как, дядя, я хороший маг? Ну хоть раз похвали, а?
— Хороший – вздохнул Герлат – только когда ты начал кастовать почесуху, я чуть не разомкнул Стрелу. Как это ты не ударил по нам самим – уму непостижимо! Зачем было так рисковать? Куда бы они делись? Ты и так их чуть не спалил! Стрелял бы огнешарами, да стрелял!
— Ага… и отказать себе в удовольствии позабавиться? – хмыкнул Магар – скажи спасибо, что не накаствовал «Огненный туман» — не рискнул.
— Спасибо, что не рискнул! – Герлат демонстративно поклонился Магару, стоявшему подбоченившись, как король, принимающий подарки от подданных – дунул бы ветер в нашу сторону, и нам всем конец! Сгорели бы заживо! Как это у тебя мысль‑то такая появилась! Кстати – откуда ты знаешь заклинание «Огненный туман»?! Оно же запрещено к использованию договором трех стран!
— Нуу… знаю… – туманно сообщил Магар, и тут же перевел разговор на более интересную и безопасную тему – может поужинаем? С вином и пивом? У меня столько сил ушло на эту атаку – внутри все аж трясется от голода! Пусть эта толстая туша расстарается угостить героев!
Через пятнадцать минут они сидели за столом к офицерской столовой. Вино, пиво – все было выставлено благодарным капитаном, как и великолепные копчености из морской рыбы, подходящие к случаю. Капитан заметно отмяк, и уже не глядел на близнецов как крестьянин на лесного зверя, покушающегося сожрать хозяйских овец.
Герлат сидел задумчивый, пил на удивление мало, ел тоже немного, и через некоторое время вдруг спросил капитана:
— Скажи, нападение ардов в это время года – нормальное явление?
— Хмм… честно говоря – нет – признал капитан – и вообще – корабль похож на ардский, но… не совсем. Такое ощущение, что кто‑то из местных рядился под ардов. Только зачем? Слышал я о таких пиратах, но пока что не встречал. Арды в это время года обычно сидят дома, занесенные снегом по самую крышу, какие могут быть пиратские набеги? Если только они застряли где‑то на островах у побережья Срединного материка… и это может быть. Грабят впрок, да и жрать ведь им чего‑то надо. А весной вернутся домой. Но это только предположение, не худшее, чем любое другое. В общем – спасибо, я отвезу вас туда, куда вам надо, ладно. Но… не шалите, ребята, хорошо?
Магар усмехнулся:
— Это уж как получится, капитан. Если только не заскучаем…
Последние горсти земли. Последний взгляд на то, что составляло радость жизни. Окровавленные руки покрылись коркой грязи и болели. Открылись раны на боку, на плечах и одежда стала мокрой, как если бы на него опрокинули ведра соленой воды.
Встал шатаясь, посмотрел на солнце, скрывающееся за горизонтом и медленно побрел по морскому берегу туда, где мог получить помощь, вылечиться, отлежаться для того, чтобы подумать – кто во всем виноват? И почему все так случилось?
Он не был наивен. Здесь попахивало заговором, и не просто попахивало, а воняло, смердело, несло, как из гнилой помойки! Переворот – вот что это было.
Шаг за шагом, шаг за шагом… хрустит прибрежная галька, першит в горле боль потерь. Не думать, забыть – пока забыть! Окаменеть душой – иначе только смерть. Иначе организм откажется жить! Но нельзя, нельзя пока умирать – месть! Вот что тащит вперед огромное тело, отказавшееся умирать – желание отомстить.
Не так просто оказалось его убить. Река отказалась принять тело, отрезвила, ледяным холодом, сравнимым с укусом змеи привела в чувство, и теперь он здесь – изрубленный, исколотый, но живой. Почти живой. Разве это жизнь, когда ты пережил своих детей? Своих любимых детей… лучше бы они остались в Корпусе, лучше бы не стали лекарями! Проклятая профессия! Проклятый Совет! Добраться бы до Неда. Рассказать ему. Попросить уничтожить эту свору! Нет – потребовать — уничтожить! Ради дружбы, ради памяти сыновей! Жить ради мести!
Шаг, еще шаг… голова кружится от потери крови. Но у него много крови. Если бы он мог отдать ее своим сыновьям! Он бы отдал ее всю, до капли, лишь бы они жили…
Если бы не кольчуга, которую он надел перед тем, как идти в подземелье – он и сам наверное не выжил бы.