— Отвыкай от вульгарщины! — усмехнулась Анита. — Здесь тебе не Москва. Дед услышит — не посмотрит, что ты уже взрослая девица. Отстегает прутиком. Видела, в сенях целый пучок заготовлен? Не иначе, нас дожидается. Попу не жалко будет?
— Не-а! Дед не будет лютовать! — гибко потянулась Настя, но на всякий случай посмотрела в отражении зеркала на приятные округлости ниже спины, представляя их после экзекуции. Потом ощупала свое лицо. Это у нее в крови. Обожает себя, ненаглядную, несуществующие морщины высматривает. — Он же нас любит!
— Иди-ка мыться, красотка! — фыркнула Анита. — Надо поговорить, пока на обед не позвали.
— О чем? Тайны появились?
— А ты сообразить спросонья не можешь? Об этом… родственнике новоявленном. Назарове.
— Чего о нем разговаривать? Совершенно нелюдимый тип, — Настя еще раз провернулась вокруг своей оси и направилась в ванную комнату, которая была общей для спальной части второго этажа. И перед дверью добавила: — Все время дрых, пока мы до Твери не доехали. Сухарь. Попрощался быстро и исчез. Не иначе к своей женушке побежал.
Не одна Анита разглядела на пальце Назарова супружеское кольцо.
Вернулась младшая сестра посвежевшая и бросилась переодеваться, не забывая поглядывать на свое отражение.
— О чем именно ты хотела поговорить? — спросила она, подходя к зеркалу, зажав в зубах заколку.
— Откуда появился этот родственник? Я вообще про Назаровых ничего не знаю. Ладно бы, обозначил себя так, а то: Назаров-Анциферов! У меня жуткое подозрение, что дед скрывает от нас неприятности.
— «Повиси» и проверь информацию по Назаровым, — хмыкнула Настя, собирая в массивный кокон волосы и ловко закалывая их. — Кто такие, чем знамениты… Может, они вообще мелкопоместные, и о них мало известно. В Москве не могла проверить?
— Информационные порталы были заблокированы, как и телефоны, — пробурчала Анита и задумчиво продолжила: — А ты обратила внимание на фамильный перстень? Герб такой запоминающийся. Не может «братик» быть мелкопоместным.
— Меня, знаешь ли, совсем не волнует, кто он такой. Дед захочет рассказать — все выложит, — фыркнула сестра. — Меня другое заинтересовало. Как он, черт возьми, выдернул нас из подвала? Такой фокус провернуть могут только Иерархи. Ты хоть об этом подумала? Проанализировала? Или с открытым ртом так и шла под «невидимкой»?
— Сама-то не лучше выглядела! — рассмеялась Анита. — Знаешь, показалось, в какой-то непроницаемый кокон завернули. А потом ощущение холода, пробирающего до костей. Жуткая слабость, ноги и руки дрожат. Всего лишь мгновение — но настолько явственно.
Девушка передернула плечами, заново переживая те секунды безудержного полета в чужих объятиях.
— То-то и оно! — Настя назидательно подняла палец кверху. — Чуешь, откуда ветер дует?
— Иерарх? Но он же…, — Анита запнулась.
— Хочешь сказать: молодой? Ани! От Назарова несло дикой Силой! Пока мы топали за ним послушными барашками, я его пыталась прощупать с разных точек. А он, словно насмехаясь, разрешал мне пробиваться через двухслойный щит, а потом вдруг вышвыривал, как котенка! А в машине, когда мы домой уже ехали, так и вовсе откровенно посмеивался! Я его лицо в зеркало видела!
Настя от избытка чувств топнула ногой и сдернула с плечиков темно-красное платье; хмыкнула, повертев его со всех сторон.
— Коротковато будет, — с язвинкой сказала Анита. — Не дразни деда. Ты же знаешь, что для него оголенные выше колен женские ноги — крушение Домостроя, красная тряпка для быка. И платье под цвет, кстати. Пожалей…
— Пусть привыкает! — категорично заявила сестра, но поглядев, как Анита покачала головой, милостиво пошла на уступки. — Ладно, вот это дедушке нравится. Зеленое, миленькое.
В дверь осторожно постучали. Одна из горничных пришла сказать, что Петр Григорьевич ждет внизу к обеду. Просил не задерживаться. Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Как бы родной дед не старался делать вид, что не контролирует внучек по каждому поводу, но маленькие хитрости всегда применял. Глава рода всегда знал, спят ли они, или притворяются. От него невозможно было скрыть передвижение по дому или желание улизнуть из поместья в город погулять по улицам без охранников.
Анциферов с приездом внучек словно помолодел. Он сидел во главе стола в тщательно отутюженных брюках и в белой рубашке, правда, без галстука. Лицо его сияло от радости, и скрывать этого Петр Григорьевич не собирался. Одно насторожило девушек. Кроме них за длинным столом никого не было. Обычно в особо торжественных случаях приглашались влиятельные представители городских семей. А сейчас… Стол ломится от закусок. Похоже, молодые девушки приехали из голодного края — таков был посыл.