Мурзук знал, что ему несдобровать, если он как-нибудь не обманет своих преследователей. И он пустился на хитрость, чтобы сбить их со следу.
Он повернулся и побежал назад, прямо навстречу собакам, старательно ступая по старому следу.
Пробежав так немного, вдруг круто прыгнул в сторону — сделал скидку — и пошел петлять, все больше и больше запутывая след.
Собаки живо разыскали лежку зверя.
По их неистовому лаю люди поняли, что собаки подняли зверя и гонят по теплому следу. Стрелки полукругом рассыпались по лесу, чтобы не упустить зверя, когда свора завернет его обратно.
А собаки уже добежали до «двойки», где Мурзук шел назад по своему следу. Сгоряча они проскочили вперед — и неожиданно потеряли след.
Напрасно они растерянно бегали кругом, обнюхивая землю: зверь точно на крыльях поднялся.
Только опытная гончая сразу поняла хитрую уловку.
Она вернулась до конца двойного следа и тут дала большой круг.
Скидка рыси оказалась в кустах за три метра от следа.
Гончая подала голос, и вся свора сейчас же бросилась за ней.
Собаки быстро распутывали петлю за петлей.
Гончая первая заметила, что след обрывается у корней толстого, сильно накрененного к земле дерева. Она обнюхала ствол, и ей стало ясно, что рысь взобралась по нему вверх.
Собаки бешено запрыгали вокруг дерева.
Скоро подоспели стрелки.
Теперь зверь был у них в руках. Собаки сделали свое дело: загнали его на дерево. Стрелкам оставалось только свалить рысь оттуда меткой пулей.
Дерево было густое, и зверя не было видно в ветвях.
Один из стрелков стал сильно стучать прикладом по стволу, чтобы выпугнуть зверя. Другие приготовились стрелять.
Зверь не показывался.
Тогда стрелок выпалил, целясь вдоль ствола.
Опять неудача.
Стало ясно, что на дереве рыси нет.
В это время гончая снова затявкала в чаще. Там опять начинался след рыси.
Оказалось, зверь пробежал вдоль всего склоненного к земле ствола — и сильным прыжком перенесся далеко в чащу.
Снова начался гон.
Мурзук в эту минуту бежал уже далеко впереди. Последняя хитрость помогла ему выиграть время. Но вот опять по его пятам понеслись собаки.
Положение было безвыходное. Если просто бежать вперед — догонят собаки. Спрятаться на дерево — охотники застрелят.
Зверь начинал уставать. Собаки наседали.
Травля близилась к концу.
Неожиданно Мурзуку пересек дорогу быстрый лесной ручей. Вода еще не замерзла в нем.
Мурзук соскочил в воду и бежал по дну, пока ручей не вышел из лесу на большую вырубку.
На опушке Мурзук забрался в кустарник и лег.
Теперь, наконец, он мог отдохнуть: собаки не скоро найдут след, пропавший в воде.
Но старая гончая знала и эту уловку.
Потеряв след в ручье, она пустилась вдоль берега и через несколько минут привела свору к густому кустарнику на краю большой вырубки.
Гончая залилась «по зрячему».
На открытой вырубке собаки быстро догоняли утомленную рысь. Если они сами не сумеют задушить зверя, они удержат его, пока прибегут охотники.
Спасенья не было.
Мурзук отчаянными прыжками старался уйти от своры, чтобы первым достигнуть леса.
Но старая гончая и с ней три самых быстрых собаки были уже близко.
Сзади за деревьями поспевали люди.
Вдруг Мурзук, как скошенный, кувырнулся в снег.
Падая, он опрокинулся на спину, мелькнув в воздухе лапами.
Стрелки видели, как четыре собаки сразу накинулись на зверя.
Стрелки опустили ружья: собаки разорвут зверя в клочья.
Но что такое случилось с ними?
Ударом лапы зверь размозжил голову старой гончей.
Три других собаки, раненые, с воем осели в снег: Мурзук работал сразу всеми четырьмя лапами.
Раньше, чем подоспела отставшая стая, он снова уже был на ногах и огромными прыжками скрылся в лесу.
Вокруг него защелкали по деревьям пули растерявшихся стрелков.
Но Мурзук хладнокровно бежал вперед, не забывая время от времени делать скидки.
Оставшиеся без опытного вожака собаки скоро совсем потеряли след зверя.
Напрасно охотники до самого вечера бродили по лесу.
Они вернулись домой с пустыми руками.
Глава семнадцатая
Друг
Андреич сидел на крыльце своей избы, опустив на руку седую голову.
Он недавно вернулся из лесу. Козы с утра ушли со двора. Старик долго старался загнать их домой, но упрямые животные никак его не слушались.
Уже месяц, как сдохла старая корова Андреича, и старик питался с тех пор одним козьим молоком.
Сегодня он еще ничего не ел и совсем ослаб. Сил не было подняться и снова брести в лес загонять коз.
Старик вспомнил, как ловко делал это его верный Мурзук, и тяжело вздохнул. Ему сильно захотелось узнать, что сталось с его любимцем. Бежал ли он из зверинца и бродит теперь где-нибудь по лесам? Или медленно умирает в клетке?
Быстрый стук копыт по мерзлой земле заставил старика поднять голову.
Он с удивлением увидал, что козы бешеным галопом мчатся по лугу прямо к нему в ограду.
«Уж не медведь ли?» — тревожно подумал Андреич.
Козы пронеслись по двору и в испуге забились в хлев.
В ту же минуту в воротах показалась рысь и широкими прыжками кинулась на грудь старику.
— Сынок?! — только и мог выговорить Андреич, обнимая лохматую голову зверя.
Только через час вспомнил Андреич, что голоден. Он подоил козу и поделился молоком с другом.
— Это тебе гостинец, — сказал он Мурзуку. — А теперь ступай-ка в лес, промысли себе дичинки на обед. К ночи только назад ворочайся; вместе-то все веселей.
Мурзук послушал хозяина, лизнул ему руку, повернулся и пошел в лес.
Только тут старик заметил, что хвост зверя словно обрублен.
«Где же это его так обкорнали?» — подумал старик.
Но раздумывать об этом было неприятно.
«Теперь злое миновалось», — радостно подумал Андреич и закрыл глаза.
Осеннее солнце ласково грело его больное тело.
Старик задремал на крылечке.
Его разбудил грубый окрик.
— Эй, старина, подымайся! Арестовать тебя приехали. Собирай манатки — и айда за нами!
Сперва Андреич ничего не мог сообразить.
Перед ним стояли двое объездчиков с винтовками за плечами. Они держали за собой лошадей в поводу.
— Что вы, родные! Али подшутить вздумали над стариком?
— Шутки тебе в городе покажут! — сурово сказал один из объездчиков. — Велено тебя на станцию доставить.
— Наше дело сторона, — миролюбиво добавил другой, помладше. — За что про что — нам неведомо. Сам-то ты, поди, лучше нашего знаешь.
Слово «город» сразу все объяснило Андреичу.
«Добрались-таки! — подумал он. — Ну, что же: мне так и так помирать. Навряд и до города довезут. Зато хоть Мурзук на воле».
Старик не чувствовал никакой вражды к тем, кто хотел привлечь его к суду за его поступок.
— Видно, уж так тому и быть, — спокойно сказал он. — А вина за мной есть. Пожалел я, родные, зверя одного. Из клетки выпустил в городе. Зверь этот воспитанник мне был и первый друг.
— Это какой зверь? — полюбопытствовал младший из объездчиков.
— А рысь.
Объездчики переглянулись.
— Рысь? — переспросил старший. — Куцая?
— Куцая. Должно, в зверинце это ее обкорнали.
— Так и есть! — сказал старший. — Да тебя за этакого воспитанника расстрелять мало. Он у нас вчера лучшую на селе собаку убил. Обожди, мы еще с него шкуру спустим.
— Ну, чего стал! — набросился вдруг он на Андреича. — Некогда нам с тобой тут лясы точить! Сматывайся живей!
— Да я весь тут, — сказал Андреич. — Обожди только — шапку возьму.