Небольшое зеркальце лежало на туалетном столике. Схватив его за ручку дрожащими пальцами, Ромейн пару раз уронила его, не сумев удержать, но потом кое-как справилась, поднеся к лицу. В комнате было уже достаточно светло, чтобы увидеть то, что она хотела увидеть и боялась одновременно.
Она сидела на полу, поджав под себя босые ноги добрых два часа, не двигаясь и смотря в одну точку. Произошло что-то ужасное и непоправимое. Кошмарное и жуткое. Она не хотела, чтобы это случилось, хотела вернуть все назад, но, увы, это было невозможно.
Постепенно комнату наполнял яркий солнечный свет. Наступило утро, прогоняющее все ночные кошмары. Все, кроме того, что видела Ромейн. Или уже не Ромейн?
Девушка встала, откинув с лица волосы. Нужно было идти умываться и приводить себя в порядок. Надеть платье, к примеру. Хоть чем-то заняться, чтобы хоть как-то оттянуть то, что ей предстояло сделать.
Плеская себе в лицо холодной водой, она думала, что ей не следовало сюда приезжать. Никогда. Не нужно было ехать в гости, чтобы услышать имя "Флорентис". Скорее всего, именно это имя и послужило толчком. Флорентис Феррингейм. Звучное имя, даже красивое, но одновременно жуткое. Жуткое потому, что вызывало ассоциацию "кровная вражда".
Девушка свернула волосы жгутом и уложила их на затылке. Кажется, все. Она готова. И не осталось больше ничего, кроме как спуститься вниз. Можно было потянуть еще немного, но зачем? Все равно, у нее нет выбора. Ей остается только одно.
Руки у нее были ледяными, а сердце часто стучало. Она взялась за ручку двери и потянула ее на себя. Пора.
Медленно спустилась вниз по лестнице и вошла в столовую. Завтрак. Ей совершенно не хотелось есть, она и думать не могла о еде, но пришла сюда не за этим.
В столовой находились оба брата Рэйвенхилл. В этот раз и Роннан присутствовал, должно быть, собирался продолжить вчерашние "уговоры". Уговоры. Смешно.
Оба уставились на вошедшую девушку, их лица стали изумленными, а потом встревоженными.
- Что с тобой? - спросил Реджин, приподнимаясь, - Роми, ты на себя не похожа. Роми?
Роннан молча смотрел на девушку, не понимая, что именно с ней не так. Ее лицо было не таким, как обычно. Не таким, как вчера. Что-то изменилось.
- Роми? - повторил Реджин, делая шаг по направлению к ней.
Она подняла руку ладонью вперед, останавливая его.
- Почему вы не сказали мне о Флорентис?
Рэйвенхиллы вздрогнули.
- Что? - переспросил младший брат, а старший стремительно помрачнел.
- Кто сказал тебе? Впрочем, я знаю, кто. Меор, - Роннан сжал кулаки, - я его убью.
- Нет, Роннан. Поздно.
- Что значит, поздно?
- Флорентис Феррингейм было всего шесть, когда четверо Рэйвенхиллов напали на нее и попытались убить. Четверо взрослых людей на одну маленькую девочку! Почему, Роннан? Почему ты принимал в этом участие?
Реджин резко повернул голову в сторону брата, едва не вывихнув шею.
- Что?
- Откуда он узнал это? - прошипел Роннан совершенно чужим голосом, - он не мог этого знать.
- Ты был там? - не веря своим ушам, спросил Реджин, - Рон?
Тот не ответил.
- Флорентис носила фамилию Феррингейм, - продолжала девушка замороженным голосом, - и это стало основанием для нападения. С каких пор вы начали убивать детей, Роннан?
- Откуда ты знаешь это?
- Я видела это. Собственными глазами.
- Ты не могла этого видеть. Тебя там не было.
- Я была там, Роннан. И ты очень хорошо меня видел. "Смерть Феррингеймам", сказал ты. Это был ты, я вспомнила твой голос.
- Ты... не могла...
- Флорентис Феррингейм - это я, Роннан.
Эта фраза произвела такое впечатление на братьев, словно на них упала стена. Оба застыли, словно окаменев.
Роннан пришел в себя первым.
- Нет, - выдохнул он, - она мертва. Мы убили ее. Мы точно ее убили.
- Нет. Вы не убили. Вы ударили вчетвером, но недостаточно сильно. Нужно было бить сильнее.
И она вытянула вперед руку, продемонстрировав метку. На ней был изображен ворон, сидящий на уступе скалы.
- Феррингейм, - вырвалось у Роннана.
Реджин вообще не мог ничего сказать. Он пятился назад до тех пор, пока не наткнулся на стол.
А в следующее мгновение началось светопреставление. Сначала полопались все стекла, рассыпалась на столе посуда, мебель трещала, разваливаясь на составляющие, сильный порыв ветра кружил вокруг двух неподвижных фигур, смотрящих друг на друга в упор. С потолка что-то сыпалось, потом огромная многосвечовая люстра обрушилась на пол, чудом не задев их, а пустые створки окон бешено хлопали, словно аплодируя. Пламя в камине взметнулось вверх, немного не достигая потолка, стены чернели и покрывались трещинами, множественными и мелкими.