Мистер Грайшнур оказался коричневой масти грифоном с белыми головой и животом и вкраплениями фиолетовых перьев на груди и в крыльях (конечно же, как любой грифон при деньгах, одетым в тряпки: короткую коричневую жилетку с белоснежными выпусками на груди и пару прошитых чулок плотной темно-синей ткани на ногах). При этом, сейчас он был не в своих апартаментах или за столиком станционного кафе (кафе на любой уважающей себя станции это больше, чем кафе), а посреди набитого всяким, явно не простым, народом конференц-зала. В общем, Рейнольф пристроил Файя к самому краешку этого пропахшего элитным парфюмом сборища, и, вместе с волчьим капитаном, стал смиренно (но крайне взвинчено) ждать того, пока его наниматель освободится. Благо, собрание, кажется, подходило к концу.
- Мэтра Абисари, при всем уважении к вам и вашим прежним заслугам, ваше новое учение – чистой воды безумие, - твердо произнесла синяя драконесса – одна из четверки, что сейчас были в центре всеобщего внимания, - Я готова принять то, когда вы переносите эволюционные теории на планетарную жизнь: это звучит разумно и имеет под собой основание из косвенных доказательств. И я, даже, готова до определенной степени согласиться с джентельгрифом Сегмунтом, применяющим эти же идеи к обществу как целому…
- Фрой Ариса, я не использую эволюционные теории! Все живое было сотворено Создателями таким, какое оно есть, и с тех пор не изменилось и на волос! Боги на то и боги, чтобы творить идеал, - прервал драконессу золотистый грифон с пушистой белой грудью (конечно же, тоже обряженный в тряпки: серебристую незастегивающуюся спереди жилетку и расшитые серебром же белые нарукавники с запонками), - Я лишь заметил в своих работах, что мы, грифоны, за время своей истории неоднократно меняли свои общественные институты, сообразуясь с потребностями меняющегося времени, и только с этими потребностями, игнорируя любые побуждения иного, не вещественного, рода. В конце концов, если мы – лишь бледная копия Создателей, то мы тоже должны что-то творить. В том числе, и общество. Но с вами я согласен: херр Абисари, ваши идеи о том, что можно сделать грифона чем-то большим, чем грифон, устроив между нами варварское соревнование за продолжение рода, смехотворны. Наш род, как и любой род во Вселенной, неизменен!
- Ариса Лазури и Сегмунт из Штайнплатте, моя коллега-эволюционистка и поборник пыльных догматов о неизменности жизни объединились против логичного продолжения идей, что поддерживает одна и против которых бьется второй, - покачал головой красный дракон, по всей видимости, и начавший эту беседу, - Но, разве, нам не должно отбрасывать лишние сущности? Если разные существа конкурируют между собой, порождая новые виды, и разные общественные институты точно так же конкурируют между собой, порождая новые формы общественного строя, то почему не должно утверждать то же самое и относительно отдельных индивидов? Разные драконы, просто, обязаны конкурировать между собой внутри общества, давая жизнь лучшим и оставляя земле семя неудачных. Порода должна совершенствоваться, а не просто порождать новые виды.
- Вот только вы забываете про исторические источники. Богатыри, герои, гении и, просто, выдающиеся грифоны были всегда: никакого движения от бездарностей к сияющим светилам, - фыркнул золотистый грифон, скрещивая руки на груди, - Как-то это не соответствует вашим утверждениям, херр Абисари.
- Мэтр Абисари, я не ваша коллега, хотя и нахожу большую часть эволюционных идей здравыми и пригодными для практического использования. Но, в первую очередь, я – любительница древностей… - присоединилась к грифону синяя драконесса.
- В первую очередь, ты – бесчестная подстилка! – взорвался стоящий за спиной красного серебряный дракон, - С кем ты переспала, Лазури, что не отвечаешь за смерть Орила Акима?!!