Конечно, они же знают, что не только страх может остановить их, но и огненный шар в спину. Хорошо, если их успеют потушить. Смогут отделать лёгкими ожогами. А не смогут, тут и говорить нечего. Серый выступал у меня в качестве гаранта.
— Полмиллиона уже не смогут. Как минимум миллион. — уже успокоившись, сказал Торцев. — Долг, плюс компенсация за потраченное время. За нанесённые мне оскорбления и за незаконное удержание моих людей. А ещё сюда уже едут люди из государственной службы опеки, и они будут разбираться с тем, каким образом сиротам удалось оформить на себя строение, зарегистрировать бизнес и получить все необходимые документы.
— А вот врать не стоит, барон. Никакой опеки сюда не едет. Как и нет необходимости разбираться во всём вами перечисленном. Документы оформлены на человека, имеющего полное право заниматься бизнесом. У него есть все необходимые документы. Есть деньги на покупку строения. Есть разрешения. И вы об этом прекрасно знаете.
— Это чушь, в которую не поверит ни один здравомыслящий человек. — фыркнул барон. — Откуда у пятнадцатилетнего сироты двести тысяч? Здесь в любом случае что-то нечисто. Вы просто украли эти деньги. И если не хотите попасть в тюрьму, то должны отпустить моих людей и выплатить мне миллион. Выплатить до завтрашнего дня. В противном случае…
— В противном случае ничего не будет, барон.
Я ещё немного сократил между нами расстояние и резко выпрямился, применяя полученные навыки и показывая, что всё это время притворялся. Что на самом деле я очень непростой мальчишка. Моя демонстрация оказалась весьма убедительной. Торцев непонимающе стал крутить головой по сторонам, при этом отходя ближе к машине и в конце, буквально вжимаясь в неё. Если бы дверь не закрылась, он бы уже ввалился в салон.
Правильно. Вместо бесправного сироты, Торцев сейчас видел перед собой члена старшей семьи. Именно такого, каким-то и должен быть. Властный, гордый, беспринципный, не терпящий компромиссов, когда дело касается его собственности или собственности рода. Здесь не было применено ни капли моих настоящих способностей. Лишь то, чему меня научили. То, что я должен буду демонстрировать в академии Годуновых. И с каждым разом у меня получается это всё лучше и лучше.
— Неужели вы решили, что сможете разорить сирот и это сойдёт вам с рук, барон? Молчать. Фёдор озвучил вам условия, при которых я, так и быть, смогу закрыть глаза на ваше самоуправство. Вот только вы сами не захотели оставить первоначальные условия. Теперь они изменятся. И если вы хотите остаться на своём месте. Хотите остаться на свободе. В конце концов, хотите жить. Вы выполните их безоговорочно. С радостью в душе и улыбкой на лице. Я верю в вас, барон.
А вот сам барон в себя не верил. Он до последнего пытался сопротивляться. Я видел, как все его душевные метания отражаются на лице. Непонимание того, как обычный сирота, которого даже нет ни в одной базе данных, может вести себя подобным образом. При этом у барона не возникает мысли, что я не имею права так себя вести. Он чувствует это. Ощущает самой своей сутью. Силой крови, которая ещё слишком слаба, чтобы пробудиться, но уже вполне может ощущать более сильную кровь.
— Сопляк, что за чушь ты несёшь? Мне даже не потребуется прибегать к чьей-либо помощи, чтобы приструнить тебя. А затем и получить всё, что захочу.
— Вы же не сделаете этого, барон. И мы оба это прекрасно знаем. Не осмелитесь. — я вновь расплылся в улыбке и сделал самое глупое, что только можно было в данной ситуации. Щёлкнул барона по носу. Сам от себя не ожидал подобного, но не смог сдержаться.
А дальше вокруг поднялся настоящий ураган. Но это мы уже проходили. Ветер мне не страшен, просто смахнул его, как капли воды, после дождя. И эта демонстрация окончательно подломила уверенность барона. Сирота, который ведёт себя, как отпрыск старшей семьи, к тому же способный развеять его силу простым взмахом руки. Но главной была моя уверенность. Убеждённость, что я в своём праве.
— Фёдор, веди барона в кабинет, будем решать вопрос с компенсацией. — теперь уже можно. — Не люблю, когда меня пытаются обмануть. Серый, ты с ребятами проследи, чтобы люди барона не натворили здесь чего. Нам через два дня открываться. Переносить это событие я не собираюсь. Должны приехать очень важные гости. Как минимум три князя. Как минимум двое из старших семей.
Торцев шумно втянул воздух, прекрасно осознавая, какую ошибку совершил. Впрочем, и его люди тоже это понимали. Все смотрели на барона так, словно готовы были прямо сейчас дать ему в морду. Хотя это должно быть нормальное отношение к начальству, которое не любят. Сомневаюсь, что Торцева любят его люди. А про Фёдора и говорить нечего. Наёмный работник, который решил сменить сторону. И правильно сделал. Обсужу с ним потом оплату услуг. Всё же юрист нам обязательно сейчас нужен.