— Я хочу знать, находится ли у вас на борту Патрик О'Доноган.
— Патрик О'Доноган у меня на борту и сейчас будет сам с вами говорить, — ответил Тюдор Броун.
По его знаку какой-то человек стал рядом с ним на мостике.
— Вот Патрик О'Доноган, — продолжал владелец «Альбатроса», — что вам от него нужно?
Эрик так долго мечтал об этой встрече и в поисках её заехал в такую даль, что теперь, когда очутился перед этим рыжеволосым человеком с расплющенным носом, смотрящим на него подозрительным взглядом, почувствовал себя застигнутым врасплох и сначала даже не знал, о чём его спрашивать. Наконец, собравшись с мыслями, он заставил себя заговорить:
— Я хотел бы побеседовать с вами подробно и наедине. Я вас разыскиваю уже в течение многих лет и приплыл в эти моря, чтобы вас найти. Не перейдёте ли вы на мой корабль?
— Я вас знать не знаю и знать не хочу! Мне хорошо и тут, — ответил О'Доноган.
— А я знаю вас! Я узнал от мистера Боула из Нью-Йорка, что вы находились на «Цинтии», когда она потерпела крушение, и рассказывали ему о ребёнке, привязанном к спасательному кругу. Я и есть тот самый ребёнок, и хочу узнать все подробности, которые вам известны.
— Пусть их вам сообщит кто-нибудь другой. Я не желаю вам ничего говорить!
— Неужели вы не считаете это делом вашей совести?
— Думайте, что хотите, а мне на это наплевать, — ответил матрос.
Эрик решил не выказывать своего волнения.
— Лучше будет, если вы добровольно сообщите то, что меня интересует, не дожидаясь, пока вас вынудит к этому суд.
— Суд? А вы попробуйте сначала меня туда доставить! — смеясь, ответил Патрик О'Доноган.
Здесь вмешался Тюдор Броун:
— Как видите, не моя вина в том, что вы не можете получить интересующие вас сведения. Итак, не лучше ли нам закончить эту приятную беседу и пойти каждому своим путём?
— А почему идти каждому своим путём? Не лучше ли будет нам плыть вместе до тех пор, пока мы не достигнем цивилизованных мест, чтобы урегулировать наши общие дела? — ответил капитан «Аляски».
— У меня нет с вами никаких общих дел, а спутника мне не требуется, — возразил Тюдор Броун, намереваясь покинуть мостик.
Эрик остановил его жестом.
— Слушайте, владелец «Альбатроса»! — закричал он. — Я снабжён полномочиями моего правительства и как офицер морской полиции требую, чтобы вы немедленно предъявили мне ваши документы!
Тюдор Броун даже не счёл нужным ответить на это и спустился с мостика вместе с Патриком О'Доноганом.
Выждав минуту, Эрик снова закричал:
— Владелец «Альбатроса», я обвиняю вас в злонамеренной попытке потопить мой корабль в Бас-Фруад, на Сенской отмели, и я заставлю вас ответить за это преступление перед морским трибуналом! Если вы не выполните моё требование, я должен буду применить силу!
— Попробуйте, если у вас получится! — воскликнут Тюдор Броун, отдав в тот же миг приказание продолжать путь.
Во время этих переговоров его судно незаметно повернулось и стало под прямым углом к носу «Аляски». Внезапно винт «Альбатроса» заработал, вспенивая бурлящую воду. Пронзительный свисток прорезал воздух, и корабль понёсся на всех парах в сторону Северного полюса.
Через две минуты «Аляска» устремилась за ним в погоню.
18. ВЫСТРЕЛЫ ИЗ ПУШКИ
Пока продолжалась погоня за «Альбатросом», Эрик приказал изготовить к бою пушку, установленную, на носу «Аляски». Это отняло немало времени. Когда с пушки сняли просмолённый чехол, зарядили её и навели на цель, противник был уже вне досягаемости. Он, конечно, не преминул воспользоваться заминкой, чтобы развить предельную скорость и оторваться от преследователя на три — четыре мили. Правда, такое расстояние для гатлинга[76] не было непреодолимым, но боковая качка, быстрый ход обоих кораблей и ограниченность движущейся мишени делали более вероятным попадание снаряда не в цель, а в воду. Лучше было подождать, тем более, что расстояние между судами хотя и не сокращалось, но перестало теперь увеличиваться. Опыт показывал, что оба корабля, нёсшиеся на всех парах, были почти одинаково быстроходны. Разделявшая их дистанция оставалась неизменной в течение многих часов.
Но достигалось это ценою огромной затраты угля, запасы которого на «Аляске» быстро истощались. Приходилось опасаться, что такой непомерный расход топлива не оправдает себя, если не удастся догнать «Альбатроса.» до наступления ночи. Эрик не счёл возможным идти на такой крайний риск, не посоветовавшись предварительно с командой. Он вызвал всех на палубу и со всей откровенностью сообщил о положении вещей.
— Друзья мои, — сказал он, — вы знаете, как обстоит дело: либо мы поймаем и предадим морскому трибуналу негодяя, пытавшегося погубить нас на Бас-Фруад, либо позволим ему скрыться. Угля нам хватит самое большее на шесть суток. Всякое отклонение от курса заставит нас идти дальше под парусами, а это может помешать успешному окончанию плавания. С другой стороны, «Альбатрос» только и ждёт наступления ночи, чтобы сбить нас со следа. Поэтому мы должны непрерывно держать его под лучом электрического прожектора, ни на минуту не замедляя ход. Впрочем, я убеждён, что погоню вскоре придётся прекратить, так как завтра или послезавтра мы достигнем у семьдесят восьмой — семьдесят девятой параллели границы вечных льдов, закрывающей подступы к полюсу. Но я не хотел бы продолжать преследование, не получив вашего согласия и не поставив вас в известность о тех дополнительных трудностях, которые могут встретиться впереди.