То ли аборигены отличались феноменальной доверчивостью… а может, с местным вождем у сотрудников фонда Стофеля все было оговорено заранее. Так или иначе, долгих выяснений-разборов и иных проволочек не было. Как не имелось в оных и смысла, если подумать.
Как заключил про себя Попришкин, рассудил вождь по-дикарски просто. Если в их селение и впрямь пожаловал тот самый «человек с белым лицом» из легенды — испытание это подтвердит, и будет замечательно. Других доказательств быть не могло. Ну а коли принесло к зизам самозванца, он наверняка погибнет на первом же этапе. И аборигены ничего не потеряют… разве что чуточку времени.
В общем, как только вождю надоело выражать радость от визита к его порогу легендарного избавителя, он решительно зашагал куда-то. Коротким окриком и взмахом руки веля следовать за собой.
Вскоре Валера Попришкин как бы между прочим узнал, что место для посадки команда доставившего его вертолета выбрала не случайно. Пресловутое озеро Хато находилось совсем недалеко от селения — долго идти к нему не пришлось. Но и за время пути вождь успел собрать себе в сопровождение целую толпу соплеменников. А потом еще новые зизы все прибывали и прибывали к берегу озера. Новость о приходе спасителя из легенд и пророчеств, о начале испытания распространялась по селению стремительно. И никому не хотелось пропустить столь грандиозное событие.
Аборигены кричали, хлопали, притопывали в предвкушении. А вот Валера Попришкин их энтузиазма не разделял. Он не знал, насколько крупнейшее озеро Нумбези больше или меньше, к примеру, Байкала. Но то, что нырнуть бы он предпочел из двух вариантов именно в Байкал, стало Попришкину ясно при первом же взгляде с берега Хато.
Мутная застоявшаяся вода, бурая, а местами зеленая от водорослей, простиралась насколько хватало глаз. Холодком и свежестью от нее веяло едва ли, зато весьма ощутимым был запах сырости и гниения. Еще наверняка именно в Хато, невзирая на его легендарный статус, местный люд привык сливать помои, нечистоты и прочий мусор — дом свой зато предпочитая поддерживать в относительной чистоте. Почти наверняка в озере легко было подцепить каких-нибудь экзотических паразитов, близко познакомиться с ядовитыми тропическими насекомыми и такими же растениями. Имелся немаленький шанс столкнуться и кое с кем покрупнее. Крокодилами, например. Одна оставалась надежда: что те же крокодилы давно сбежали из этой исполинской помойной лужи в поисках водоема почище.
На фоне всего этого даже чудо-таблетка — большая, круглая и желтая — заблаговременно полученная от Илоны Макси, душу не грела. Не казалась миссия легче, там более приятнее с ее учетом.
Но с другой стороны — разве был у Валеры Попришкина выбор? Увы, свой Рубикон он перешел даже раньше, чем узнал о том, что находится под следствием. Скорее, когда согласился сесть в один лимузин с ныне покойной Мартиной.
От грустных мыслей Валеру отвлек настойчивый голос вождя. И не только голос. Еще вождь в нетерпении потянул Попришкина за рубаху, обвязанную вокруг пояса.
— Ну да, я понимаю, — со вздохом молвил Валера, отвязывая рубаху и бережно укладывая ее на прибрежную траву, — пора. А лишняя одежда ни к чему.
Вождь кивнул, а затем потянул Попришкина уже за ремень джинсов.
— И это тоже? — вопрос Валеры был сугубо риторическим. Прежде, чем избавиться от джинсов, он как мог, незаметно, достал из одного их кармана заветную таблетку. И сначала зажал в кулаке (неудобно!), а потом все-таки проглотил.
— И это, — пока разоблачался, услышал Попришкин голос стоявшей поодаль Илоны Макси, — и не только. Одежда, дорогой клиент, правилами этого ритуала вообще не предусмотрена. Нет, не переживайте, я могу отвернуться. Но все-таки помните: это Африка, детка.
«Я не детка!» — хотел Валера крикнуть в ответ с возмущением, раздражением, а вдобавок и с обидой. Но в последний момент подумал — плевать. И на тех, и на этих. Африка, так Африка. Сам нарвался, в конце концов.
С плеском нырнул он в теплую… даже чуточку приятную на ощупь воду озера Хато.
Оказавшись под водой, Попришкин перво-наперво узнал, что грязной и мутной она выглядит только на поверхности. Куда, как водится, всплывает все, что не тонет. Если же хоть немного погрузиться, в воде можно даже кое-что разглядеть. Какие-то смутные очертания растений…
Правда, любоваться здесь было нечем. Поэтому, на миг открыв глаза, Валера предпочел снова их закрыть. И лишь прислушиваться к собственному сердцу, считая его удары. Колотилось сердце, кстати, как бешеное. Даже с учетом таблетки.
Была ли вода озера Хато отвратительной на вкус, точно смесь дерьма и помоев — Попришкин так и не узнал. В конце концов, он не пить ее пришел и не глотать. По осязанию же вода, как было сказано выше, оказалась теплой. С натяжкой ее можно было даже назвать ласковой. Как в хорошем бассейне. И не в пример озерам-речкам на родине Попришкина. И даже морям, Черному ли, Красному, где Валера купался, будучи в отпуске, чего-то не хватало. Какого-то что ли уюта, одомашненной приятности, как например, у старых сношенных тапок?.. Все-таки море есть море.
Водились ли в Хато крокодилы или иная опасная живность — Валера тоже узнать не сподобился. Может, кто-то и водился. Кто-то, кто не прочь был бы полакомиться нырнувшим в озеро человеком. Но либо сегодня хищники и без того были поголовно сыты, либо не были слишком многочисленны. Так что их охотничьих угодий Попришкин не потревожил.
В общем, под конец висеть под водой, задержав дыхание, ему успело даже понравиться. Ну, так, самую чуточку. И только память о том, что действие чудодейственной таблетки не бесконечно, заставило Валеру, наконец, оттолкнуться от дна и всплыть. Вместо положенных шестидесяти ударов сердца он успел насчитать целых восемьдесят.
Когда голова Попришкина показалась над поверхностью озера, в толпе затаивших дыхание зизов пронесся вздох облегчения. А кто-то даже радостно заулюлюкал.
В голове шумело, солнечный свет казался столь непривычно ярким, что даже слепил. Воздух ворвался в легкие со слепой грубостью бегущего носорога, неся с собой не только облегчение, но и боль. Кровь потекла из носа, уши на миг заложило. Но Валера все же нашел в себе силы вскрикнуть, точно приветствуя всех собравшихся зизов скопом: «Нзури увиндаджи!»
И тот же выкрик «Нзури увиндаджи!», а следом «Вазунгу! Вазунгу!», исторгнутые множеством глоток и полные по-детски искренней радости, были ему ответом. Кто-то из стоявших на берегу туземцев даже приплясывать начал.
IX
Ко второму этапу испытания Валера успел сменить рубаху и джинсы на набедренную повязку. А лицо, грудь и живот его уже покрывали полосы и пятна боевой раскраски. Краска, которой они были нанесены, имела запах стойкий, едва заметный человеческому носу, но далеко не приятный. И именно этот запах, как догадался Попришкин, отгонял от его тела стаи гнуса. Во всяком случае, пока Валера осторожно продвигался в джунгли, никто кровососущий к нему так и не пристал.
Было в джунглях сумрачно… а вот прохлады — ни на йоту. Воздух стоял душный, неподвижный, насыщенный запахом гниющей травы и древесины, сырости, каких-то испарений и, кажется, вульгарной тухлятины. Оно и понятно-с. Борьба за существование в тропическом… как, впрочем, и в любом другом лесу не прекращается ни на минуту. Постоянно кто-то погибает, кто-то умирает своею смертью. Чтобы потом служить кормом разным формам жизни, от больших хищных зверей, до насекомых и гнилостных бактерий.
В руке Попришкин держал копье, а в ухе уже заняла свое место новая гарнитура взамен изъятой при неудавшемся аресте. Она-то и была единственным высокотехнологичным… да что там, просто технологичным устройством, которое Валере было дозволено взять на ритуальную охоту.
И вот ведь что удивительно! Еще пару дней назад в резервацию начало поступать оружие, обещанное сотрудниками фонда Стофеля. Не футуристические девайсы вроде тех, что использовала спасшая Попришкина группа. Попроще, попривычнее. Автоматы Калашникова, винтовки М-16 и «узи» еще вроде бы. Некий ловкач гонял в окрестностях селения на БТРе — как оказалось, навыки водительские у этого жителя «карантинной зоны» кое-какие имелись. Еще и детишек на броне катал. Те, правда, долго не выдерживали. Уж очень быстро металл нагревался на солнце.