На набережной Попришкин бывал и не раз. И успел полюбить это место, для прогулок казавшееся почти идеальным. Свежий воздух, бодрящий ветерок с реки позволяли забыть о загазованности остального города. А сама многоярусная гранитная «одежка» набережной — с лестницами, дорожками, парапетами, площадками и газончиками — рождала ассоциации почти сказочные. Не то лабиринт… но «добрый», без минотавра, не то город древней цивилизации, выдолбленный прямо в склоне горы.
«Что ж, — подумал воодушевленный Валера, — если первым заданием будет прогулка, то я только рад».
Примерно с мая по сентябрь, особенно по выходным, на набережной было людно. По дорожкам гоняла молодежь на роликах и велосипедах. Люди постарше сидели на лавочках, любуясь гладью реки и пейзажем противоположного берега. С ними соседствовали влюбленные парочки или просто эстетствующие одиночки, нашедшие радость в созерцании. Группки туристов собирались возле скульптур или барельефов, посвященных тому или иному событию в истории города.
Ну и, конечно же, дети. Их на набережной в светлое время суток было не счесть. Одни сломя голову носились по дорожкам или гоняли на своих маленьких великах. Другие сидели прямо на газонной травке. А третьи… третьи лазали везде, где для того находилась хоть малейшая возможность. Некоторые даже перебирались с яруса на ярус, игнорируя лестницы… да и инстинкт самосохранения в придачу.
Вот за этими, последними, и надлежало следить Валере Попришкину, о чем ему сообщили через гарнитуру. «Мы тоже в деле, дрон задействовали, — сказал голос в ухе, а Валера еще инстинктивно обернулся и глянул вверх, словно надеясь высмотреть вышеупомянутый дрон, — но и вы глазами не хлопайте, понятно?»
На недостаток понимания Попришкин не жаловался. И потому около часа проболтался по набережной, косясь на каждое дите, то на парапет влезающее, то ступившее на карниз. А заодно пришел к обескураживающей мысли, что родителям этих маленьких верхолазов до их рискованных забав нет дела.
А потом голос из гарнитуры едва не вскрикнул: «Поднимитесь на ярус выше! И идите на запад… на северо-запад… в направлении пешеходного моста. Да поскорее!»
Не споря с невидимым инструктором, Валера быстрым шагом добрался до ближайшей лестницы. И буквально вскочив по ступенькам, чуть ли не бегом бросился в названном направлении.
«Да не так быстро, — увещевал голос из гарнитуры, — а то пропустите… сто-о-оп!» Переход от разговора к команде остановиться произошел резко и для Попришкина неожиданно. Он даже опешил, на миг замерев на бегу.
«Да не спите, — проворчал голос, — голову поднимите».
Сказано — сделано. Когда Валера посмотрел вверх, он увидел девочку лет четырех, медленно но верно сползавшую по участку берегового склона, превращенному в газон. На газон, простиравшийся не только в горизонтальной плоскости, дитя вылезло то ли чтоб на цветочки посмотреть, то ли сочтя склон похожим на горку. По которой можно съехать. И чем горка выше и круче, тем веселее спуск.
Но вот беда: внизу «горка» оканчивалась узкой полоской карниза. Не лучшим, мягко говоря, вариантом посадочной полосы. А за ним — обрыв, отвесная стена высотою больше человеческого роста.
То есть надеяться, что съехав с такой «горки», девочка успеет удержаться на карнизе и не проехать дальше (вернее, не свалиться) мог разве что неисправимый оптимист. Не могла малышка и вскарабкаться обратно на верхний ярус. Силенок отчаянно не хватало… как не доставало и желающих прийти на помощь девочке. Хотя бы руку протянуть.
— И что? — недоуменно вопрошал Попришкин, косясь на судорожные попытки малышки не то влезть по склону наверх, не то хотя бы удержаться. Уцепившись, за неимением лучшего, за газонную траву и погружая пальчики в землю.
На свой вопрос Валера ответа почти и не ждал. Считая связь через гарнитуру односторонней. Но он ошибся… а может, невидимый инструктор услышал голос Попришкина благодаря камере дрона.
— Как — что? — голос в ухе прозвучал почти возмущенно, — это ваш шанс прославиться. Первый пункт программы, не забыли?
— Нет, — пролепетал Валера, то растерянно озираясь, то посматривая на несчастную малышку, — то есть, мне надо ее спасти?
— Да нет, блин, — самообладание изменило невидимому инструктору, уступив место ерничеству, — нужно дождаться, когда эта бедняжка упадет, а потом отскрести с мрамора останки и вытереть кровь. А то, понимашь, туристам отдыхать мешают. Да и просто прохожим… неприятно».
Видимо, корпоративная этика в фонде Стофеля была не ахти, подумалось еще Попришкину.
С отчаянием он огляделся вновь. И лишний раз убедился, что народ поблизости от него, газона и девочки точно неведомая сила разогнала — на сто метров вокруг. А значит, иных спасителей, кроме Валеры, бедной малышке ждать не приходится.
Тогда как время неуклонно истекало. Вместе с шансами на благополучный исход.
— Спасти? — повторил Попришкин обескураженно, — а как… не подскажете?
— Ну ёпрст, — не выдержал инструктор, и Валера хотя бы понял, что это точно не Котовский-Минин — тот-то показался слишком интеллигентным и дипломатичным для подобных выражений, — вы даже этого не умеете?
— Ну знаете, — возмутился Попришкин, — вообще-то я не спасатель. У меня другая профессия… как там: пиар-промоутер в области менеджмента международных финансовых операций.
Вот чудо-то! Впервые в жизни он смог назвать свою должность по памяти и без ошибок.
— Дурак, одним словом, — хмыкнул инструктор, не впечатленный услышанным ни на йоту, — ладно, слушай…те. Это просто. Подставьте руки к карнизу… да не так широко. Поменьше зазор. И скажите, ласково-ласково: «Девочка, спускайся, я тебя поймаю».
Валера сделал все, как велел голос из гарнитуры. На «дурака», кстати, не обиделся — снова вспомнив про сказки, слышанные в детстве. А там именно дурак обычно получал царевну, полцарства и прочие ништяки. Как скоро и он сам получит, если в фонде Стофеля не соврали.
— Девочка, спускайся, я тебя поймаю, — окликнул малышку Валера. Голосу придав ту же приветливость и доброжелательность, что прежде при общении с клиентами или с начальством.
Как и следовало ожидать — подействовало. Девочка, наконец, разжала пальчики и скатилась по склону. Руки Попришкина подхватили ее в тот же миг, когда бедняжка достигла карниза.
Не обошлось, разумеется, без накладок. Ножками девочка успела свеситься с карниза, так что маленькие башмачки врезались Валере прямо в лоб. Тот охнул от неожиданности и боли, но ношу свою живую не выпустил. Но снял с карниза, подхватывая одной рукой.
Рука эта еще успела почувствовать что-то теплое и мокрое… хорошо еще, что девочка была в штанишках, а не в платье. Очевидно, случившееся оказалось для детской души настоящим потрясением.
А тут и папаша подоспел с нежданностью инопланетного десанта и своевременностью полиции в американских боевиках.
— Ася! Ася! — кричал… нет, причитал он, чуть ли не выхватывая девочку из рук Попришкина, — вот ты куда запропастилась!
— Стоп! Снято! — это донесся напоследок голос из гарнитуры. Обращаясь не то к Валере, не то к невидимому дрону, коему и впрямь следовало заканчивать съемку и убираться восвояси. Не забыв, впрочем, запечатлеть финальную сцену: «Спасенная девочка и счастливый отец».
III
На следующий день новость под заголовком «Горожанин спасает ребенка» вкупе с фотографией Попришкина попала на главную страницу местного новостного портала «РоднойГород точка ру». Но и только-то. Даже на портале том удостоившись лишь щепотки комментариев в стиле: «Молодец, мужик!», «Все бы мужчины были такими» и, конечно «А родители девочки, интересно, куда смотрели?»
В тот же день, как на грех, на «РодномГороде» прошел слушок: местные ЛГБТ-активисты обратились к властям с просьбой дать разрешение на митинг. Или на иную публичную акцию, где представители секс-меньшинств могли бы попозировать перед камерой, помахать радужными флагами, напомнить о своем существовании, а главное — об униженном положении. Причем быть униженными, в отличие от любителей садо-мазо, им решительно не нравилось.