Поэтому я отправляюсь к площадке, разглядывая обычные детские качели, доски-качели 11и карусель. Эти экстравагантные керамические творения будто были чертой между динозаврами и Гамби12. Я направилась напрямую к карусели. Я распласталась на плоской поверхности и подождала, когда подойдет Хант. Он скинул в нескольких футах от нас наши рюкзаки и спросил:
— Ты этим хочешь заняться?
Я пожала плечами. Это был выбор номер два, но он работал.
— Тогда держись.
Я сжала металлическую перекладину, ближайшую ко мне, и он начал меня крутить. Он толкал сильнее и я кружилась быстрее. Это было глупо и по-детски, но определенно не требовало раздумий.
— Быстрее, — крикнула я.
Хант еще раз сильно толкнул, затем запрыгнул ко мне на карусель. Она так быстро двигалась, что он практически промахнулся, и ему пришлось затаскивать себя весь остаток движения. Было так странно видеть его, мужественного и замкнутого, пытающегося остаться на карусели. Я рассмеялась. Как только он умудрился лечь на спину, тоже засмеялся. Я легла рядом с ним, пытаясь изо всех сил дышать сквозь истерику. Но каждый раз, когда я представляла его, запрыгивающего на эту великовозрастную детскую игрушку, я снова начинала хихикать.
Такое же веселье случается, когда заканчиваешь колледж. Ты так много слышишь о том, как быть взрослым, что начинаешь чувствовать, будто за одну ночь должен стать другим человеком, что взросление означает не быть собой. И настолько концентрируешься на жизни согласно термину "взрослый", что забываешь, что взрослеешь, когда живешь, а не когда добиваешься этого исключительно силой воли.
Смотря вверх на быстро вращающиеся ветви деревьев и на розовую и пурпурную палитру утреннего неба, я чувствовала себя моложе или, может, просто на свой возраст. Мы лежали рядом друг с другом, смеялись без причин и вдыхали, пока карусель не замедлилась и не остановилась.
Его рука прижалась к моей и, когда я приподнялась на боку, то смогла почувствовать внутри себя, что знала, какого целовать этого мужчину. Что я целовала его прежде. Я не могла вспомнить это. Не в картинках. Но я могла это чувствовать. Мое тело помнило.
Может вращение прочистило мою голову немного больше, потому что я сказала прямо:
— Ты целовал меня.
— Что?
— Прошлой ночью. Ты целовал меня, верно?
Он присел, поставив локти на колени. Он сжал одной рукой заднюю часть своей шеи и сказал:
— Это было до того, как я узнал, что тебя накачали наркотиками. После этого я не... я бы не стал целовать.
Я это знала.
Он ухватился за один из поручней и соскользнул с карусели. Не смотря на меня, он осмотрел площадку и спросил:
— Что дальше?
Я позволила ему сменить тему, даже несмотря на то, что хотела продолжить ее. Вместо этого, я позволила ему раскачивать меня на качелях, каждое его прикосновение к моей спине ощущалось как импульс электричества.
Мы покатались на двойных качелях — физическое изображение нашего совместно проведенного времени, если это так можно назвать. Я дала Ханту свой фотоаппарат, и он сфотографировал меня, сидящую на одном из огромных керамических динозавров. Я осторожно держалась за голову динозавра и встала на его спине.
В первый раз я выглянула и увидела открывавшийся мне вид игровой площадки, недоступный Ханту, и при этом чуть не свалилась с динозавра Гамби.
Это был невероятный панорамный вид Праги. Город был морем оранжевых крыш, очерченным извилистой рекой и усеянным соборными шпилями. Через реку, красивую и сильную, простирались мосты. Здесь, наверху этой выбранной наугад возвышенности, на пустынной игровой площадке, у нас был наша личная панорама города, который был красив. И мне казалось, что мы никогда бы не нашли это место, если бы просматривали путеводители или искали в интернете. Нам не пришлось делиться видом с другими туристами. Он принадлежал нам.
Я соскользнула с динозавра и подошла ближе. Конец пешеходной дорожки ограничивался перилами. Везде росли растения с маленькими желтыми цветками, а еще одни белые, как подснежники, цветочки усеивали тропинку.
Я завороженно всматривалась.
— Думаю, ты нашла, — сказал Хант.
Я повернулась с улыбкой на лице и прислонилась к перилам. Его шаги запнулись и он на мгновение остановился. Его взгляд перенесся с меня на пейзаж позади меня, а затем вернулся ко мне. У него отвисла челюсть, и он несколько раз моргнул. Моя улыбка стала шире.