И вот тут все началось. Эти мягкие прикосновения. Каждое из них притягивало нас ближе. Каждое из них постепенно стирало эту воображаемую черту между нами.
И вскоре притяжение между нами не просто сотрет эту черту. Оно полностью уничтожит её.
Глава 19
Когда пришел наш поезд, мы не заговаривали о том, что происходило между нами. Я накинула на себя куртку Ханта, мы собрали вещи и вошли в поезд. В поезде я села рядом с ним, он приподнял свой подлокотник и мы, не говоря ни слова, упали друг другу в руки.
То же самое мы сделали в следующем поезде, который вез нас из швейцарского городка Бриг в Италию — в Милан. Я предполагала, что это наша последняя остановка, но, когда мы сели на последний поезд до Флоренции, то обрадовалась еще одному шансу дотронуться до него. Я не была уверена, что этот странный мир продлится долго, прежде чем мы вернемся в реальный мир.
Но, несмотря на мои намерения насладиться нашей близостью, на меня накатила усталость, и я заснула через десять минут после того, как поезд тронулся. Я не шевелилась, пока мы почти через полтора часа, не приехали на вокзал.
Пальцы Ханта расчесывали мои волосы.
— Мы приехали, — сказал он.
Я зевнула и поднялась с его груди. Его веки выглядели тяжелыми, и я могла предположить, что он совсем не спал. Его лицо было угловатым, но сонным он выглядел моложе, менее отпугивающим.
Он зевнул, и я засмеялась: он был чертовски милым.
— Я думал, что мы начнем с прогулки по городу. Может, пойдем, посмотрим статую Давида. Съедим мороженое.
Я заразилась от него зевком и сказала:
— Звучит хорошо, но...
Я замолчала, так как не желала признаваться насколько была измождена. К счастью, он сделал это за меня:
— Но сначала сон?
— Ох, пожалуйста, Господи. Да.
Он засмеялся и согласился.
Мы вывалились с вокзала почти как зомби. Общежитие даже не обсуждалось. Практически невозможно было спать в них днем, потому что в комнатах было очень много людей. Поэтому мы остановились в первом приличном отеле, который нашли в нескольких кварталах к югу от вокзала. У меня даже не было сил прочитать название, которое было слишком длинным. Оно начиналось с буквы Б и заканчивалось словом "отель", и это все, что имело значение.
Я прислонилась головой к спине Ханта, пока он разговаривал с консьержем, а затем протянула свою кредитку.
Я совсем ни о чем не думала, пока мы не добрались до нашего номера и обнаружили гигантскую двуспальную кровать посреди комнаты.
— Извини. Я не подумал попросить две кровати, — сказал Хант. — Я спущусь.
— Нет, не надо. Кровать выглядит превосходно, и я рухну, если прямо сейчас не залезу на нее.
— Ты уверена? — спросил он.
Я не потрудилась ответить. Вместо этого, я скинула туфли и все еще в одежде повалилась на кровать.
— Ох, Господи. Я никогда не была настолько счастлива как в этот момент.
Я услышала слабый смешок Ханта, а затем вырубилась.
Я проснулась, когда Хант оттянул одеяло, чтобы прикрыть меня им. Знакомое ощущение прокралось в мои кости, будто это случалось и прежде. Я приоткрыла глаза и увидела Ханта. Должно быть, он принял душ, потому что его лицо все еще было слегка влажным и на нем были одеты пижамные штаны, которые висели низко на бедрах. Его пресс мог соперничать с Тосканой, в которой были самые прекрасные холмы, которые я когда—либо видела.
Он натянул мне одеяло до самого подбородка, а затем отступил от кровати и опустился на бордовый диван, расположенный у противоположной стены комнаты.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Шшш. Просто спи.
— Нет, я не позволю тебе спать на диване не после ночи, которая у нас была. Если ты слишком боишься спать в кровати со мной, тогда мы пойдем вниз и возьмем другой номер.
Я откинула одеяло и начала выбираться из кровати. Он встал с дивана и появился передо мной прежде, чем я даже опустила ноги на пол.
— Не надо, Келси. Просто спи.
Я сжала губы и пододвинулась, оставляя место для него.
— Ты это просто так не оставишь? — спросил он.
Я покачала головой.
— Вообще-то диван очень комфортный. И это не очень хорошая идея...
Я, уставшая от одного и того же старого спора, схватила его за руку и сильно дернула. Он опрокинулся на кровать рядом со мной, а я сказала:
— Больше никаких оправданий.
Мое терпение испарилось прошлой ночью с каждым поглаживанием его руки по моей талии, исчезло как песок на ветру, постепенно, пока не осталось только сильное желание.