Кеннеди
Комнате, куда нас привели, не помешал бы ремонт. Мы с Джо сидим на пластиковых стульях – таких же, как в школе; напротив нас за столом расположился седеющий брюнет в коричневом пиджаке и очках с тонкой металлической оправой. Мятый галстук перекрутился и сполз набок, так что я борюсь с желанием перегнуться через стол и поправить его. Он вроде бы представился и даже назвал свою фамилию, но я не разобрала.
На голых стенах ни картин, ни фотографий, но краска местами отличается по цвету, значит, раньше там что-то висело.
– Спасибо, что пришли, – говорит Мятый Галстук. И я переключаю внимание с голых стен на стол: дерево вытертое, старое, наверное, уже и забыло, что такое полировка. – Кеннеди, ты наверняка слышала, что мы готовимся к предстоящему суду.
Большая трещина тянется по равнине стола прямо от меня, расходясь каньонами и оврагами, и я веду по ней кончиком ногтя.
– Кеннеди? – зовет Джо, вздыхает. – Да, она знает.
– Замечательно.
Мятый Галстук плюхает перед собой пачку бумаг. Может, стол треснул из-за того, что он ежедневно так делает? Галстук принимается раскладывать документы, и я вижу несколько листов, исписанных его почерком.
– Сегодня мы должны потренироваться отвечать на вопросы в том порядке, в котором их будут задавать. Конечно, ты все это уже говорила, но…
На миг я вновь оказываюсь в Сумеречном доме. Но он быстро исчезает: свежая краска, новое ковровое покрытие.
– Тогда зачем повторять? – интересуюсь я.
Джо снова вздыхает, а Коричневый Пиджак улыбается.
– Кеннеди, вопрос времени очень важен. Как и твои показания.
– У полиции они уже есть.
– Да, есть, – кивает он, смотрит на бумаги и поправляет очки. – Вот с ними давай и поработаем. Расскажи, пожалуйста, еще раз, где ты была в ночь с третьего на четвертое декабря?
Я вздыхаю.
– У Марко дома.
– У Марко Сальяно, – произносит он, то ли поправляя меня, то ли спрашивая.
Я не сразу понимаю, что он ждет моего ответа.
– У Марко Сальяно, да, – повторяю я.
– Отлично! – Он делает какую-то пометку, будто я только что дала правильный ответ в викторине. – Это тот Марко Сальяно, который проживает по адресу Вейл Роад, 15?
– Да.
Во всяком случае, я думаю, что это его адрес. Я всегда бегала к Марко напрямую через поле и не обращала внимания на название улицы и номер дома. Полиции я описала его дом как «третий справа от поля». Еще одна галочка.
– Хорошо. Четвертого декабря ты покинула дом своего парня Марко Сальяно, проживающего по адресу Вейл Роад, 15, примерно после часа ночи.
Он замолкает и смотрит на меня, подняв брови. Видимо, это был вопрос.
– А, да. Думаю, да. Я не знаю.
Галстук хмурится, смотрит в свои бумаги.
– Это твои показания.
– Так и я о том же. У вас есть мои показания. Человек, который их давал, явно помнил больше, чем я сейчас.
Мятый Галстук медленно моргает. За толстыми стеклами очков глаза кажутся неестественно большими. Ручка зависает над бумагой. Галочку он не ставит.
– Ты тот же самый человек.
Я мысленно закатываю глаза.
– Я знаю.
Галстук раздражается, а Джо нервно ерзает на стуле рядом со мной.
– Кеннеди, нам нужно, чтобы ты подтвердила все действия поминутно. Перед судом. Это важно.
– Я была уверена, когда давала показания. Разве этого недостаточно? Сейчас я не помню. Шесть месяцев прошло. – Всего шесть месяцев. Почти шесть месяцев. Без пары дней. – А вы помните, во сколько пришли домой шесть месяцев назад?
Мятый Галстук тяжело вздыхает, поворачивается на стуле, тянется к портфелю, и у меня появляется надежда, что наша беседа окончена. Но он достает диктофон.
– Это зачем? – резко спрашивает Джо.
Он, кажется, понимает в происходящем куда больше. И из-за его реакции меня охватывает паника.
Мятый Галстук толстым пальцем нажимает маленькую кнопочку.
– Иногда это помогает вспомнить, – говорит он, не глядя нам в глаза.
Джо хочет выхватить диктофон, но рука его замирает в воздухе. В комнате раздается тихий механический голос: «Четвертое декабря. Время: один час восемнадцать минут».
Я выпрямляюсь. Плечи напряжены. И тогда Джо накрывает ладонью диктофон, ударяя по кнопке.
– Вы считаете, это необходимо?
Не могу дышать. В комнате не хватает кислорода. Мятый Галстук недовольно смотрит на нас обоих.
– Если она не помнит, то да, необходимо.
Он снова нажимает кнопку, и Джо больше его не останавливает. На смену механическому голосу приходит живой, женский:
– Служба спасения слушает. Что случилось?
Несколько секунд в комнате слышен только звук дыхания с записи. И вдруг тишину заполняет мой голос:
– Случилось… случилось ужасное.