– Ваша форма оставляет желать лучшего, поэтому придется усилить подготовку, – после первой пары по теории нападения Альман строевой походкой расхаживал вдоль колонны керов. Мы держались из последних сил, стараясь контролировать свое дыхание, чтобы не быть похожим на паровоз. – Многих это может испугать, заставить злиться или ненавидеть меня. Милости прошу, пускай так, но вы должны научиться выдерживать колоссальные нагрузки. Вам кажется это неправильным?! Да, это так на любом другом курсе, но не на этом. Вы здесь, чтобы выполнять мои приказы, а не корректировать учебную программу.
Говорил он это, глядя в лицо Эндрю, но я знала, что слова были адресованы мне. Альман оставался хладнокровным, невозмутимым, что становилось невыносимо смотреть на его волевое лицо, особенно, когда внутри у меня все содрогалось от сказанных слов. Выполнять его приказы! Даже если велит умереть?! Он – непрошибаемая стена из железобетона, которую ни слезами не покорежить, ни словами разжалобить! Великий дух, Софи, что ты в нем нашла?!
– Вы готовы исполнять мои указания? – а этот вопрос он задал, глядя мне в глаза, и я закусила губу. Мне пришлось ответить «да» к его удовольствию. – Вы не должны забывать про правила, кера Софи, пока вы не научитесь думать правильно, мой голос – это ваш голос.
– Да.
– Вы же понимаете, что я прав?
– Конечно, – но сил смотреть ему в глаза не было.
Он не выглядел довольным, а я тем более. Злость настолько сильно сжигала изнутри, что я пропахала носом землю раз десять, пока мой голос, то бишь Альман, разрешил перейти к выполнению другого задания. Теперь все его пары слились в одно комплексное занятие под названием «Остаться в живых», после которого даже лабораторные Гугинуса не пугали. У нас просто не было сил бежать или кричать от вида внутренностей нечисти, что приводило к великому разочарованию преподавателя. Ходили слухи, что он даже написал жалобу на Альмана и отнес декану, но тот лишь пожал плечами и обещал разобраться, хотя у самого в глазах читалась безысходность.
В выходные Эр с трудом вытянул меня из кровати, за руку отволок в какой-то салон красоты, где из меня в очередной раз сделали чудо. Светилась, как яичко Фаберже. Ярче выглядел только князь Латос в своем белоснежном пальто, на которое даже бабочки садиться боялись. Пока шли по кампусу, я прикрывалась ладошкой, чтобы никто не разглядел во мне керу Софи, и молилась, как бы ни пришлось ехать в карете, инкрустированной алмазами с сопровождением Эттарийского симфонического оркестра.
– И куда мы идем красоваться? Ты меня по всей столице протащишь? – вздохнув, спросила я и взяла под руку Эра. Тот, кажется, назвал меня дилетанткой, заставляя еще плотнее прижаться телом к руке. – Не делай из меня влюбленную дуру, они ведь не твоем вкусе.
– Да, а вот такие как ты, очень даже, – усмехнулся Эр, видя мое покореженное лицо. – Пойдем, моя конфетка.
– Великий дух…
– А что? Мне нравится, называй меня великий эльф.
Я едва не упала на мостовую, перестав переставлять ноги от таких слов. Софи, нужно быть жестче и научиться отказывать всяким высокородным особам в их просьбах, а точнее приказах. За время нашей двухчасовой прогулки я пожалела о своем согласии раз сто, нет, тысячу, потому что на нас смотрели! Все были в курсе, что это Эр Латос, а я его зазноба, к которой он прилипал ничуть не меньше, чем она к нему! Было очень неуютно, даже страшно, будто недоброжелатели или соперницы вот-вот скинут мне на голову с крыши наковальню или подложат яд в пирожок. Мне виделись чужие тени в переулках домов, слышались чужие голоса, сменявшихся холодным тоном Эра.
– Все идет отлично, конфетка. С тобой очень интересно прогуливаться, – заметил парень, облокачиваясь на ограждения набережной. За его спиной бурлила река Лиль, а он запрокидывал голову назад, едва не касаясь кончиками волос ледяной воды, прикрывал глаза и слушал буйство стихии, ну и мои недовольства. – К повышенному вниманию нужно привыкнуть, потом тебе понравится. Серым мышкам всегда страшно выползать на людную площадь. Неужели так лучше называть тебя?
– Зато не слащаво, – поежилась я, оборачиваясь в беспокойстве и впервые не замечая никого вокруг, – кто поверит, что князь Латос в состоянии назвать конфеткой девушку?
– Двадцать предыдущих девушек? – посмеялся блондин, внезапно открывая глаза и с удовольствием смотря на мое вытянувшееся лицо. – Пугает цифра?
– Нет… Не думала, что существует столько девиц, отвечающих твоим завышенным требованиям, – теперь вытянулось его лицо, а вскоре появился знакомый оскал. Засмеявшись в голос, я побежала вперед, громко стуча каблучками по булыжникам. Он, конечно, без труда мог догнать меня, но почему-то этого не делал. – Его высокородие разучилось бегать?