— Они не одни. С ними братья Одел и Тилли, — сообщил Саймон.
— Ну и ну! — выдохнула Мэри. — Вот так дела! Хорошо, что вы не рассказали мне об этом с самого начала, не то я бы померла прямо на месте. Да эти тупоголовые братцы только притягивают несчастья! А эта овца Тилли если и имеет мозги, так уж точно не знает об этом! Я должна была догадаться, что без Оделов тут не обошлось! Если без них дети и могли как-то избежать неприятностей, то теперь они уж точно попадут в какую-нибудь историю!
Саймон и Валентин переглянулись. Они уже сомневались в том, что поступили мудро, отправившись к Мэри Лестер.
— Ну что ж, раз детей здесь нет, и вы не видели их с тех пор, как уехали из Хайкрос, нам ничего не остается, кроме как вернуться и поговорить с Хартвелом получше. Может, он что-то скрывает, — сказал Валентин. — Долгий нам предстоит разговор.
— Я поеду с вами, — решительно заявила нянька. — Управляться с детьми у меня получается куда лучше, чем с животными. Особенно с этим проклятым поросенком. Клянусь, несноснее свиньи я в жизни не встречала.
— Думаю, лучше будет, если вы останетесь здесь. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, где дети, — предложил Валентин. — Саймон, возможно, был прав, и они поехали сюда. А мы пока поищем их на дорогах и в деревнях между Хайкрос и Стратфордом.
— Хорошо, сэр. Теперь только и буду думать о том, что могло с ними случиться. Надеюсь, они здесь появятся. И тогда я уже скажу этим братцам все, что о них думаю.
— Если они приедут к вам, скажите, что мы их ищем, и что им не о чем беспокоиться. Хартвел Барклай жив, и отныне он будет навсегда избавлен от заботы по попечительству. Им не придется его больше бояться.
— Жаль, что он жив, — сказала Мэри Лестер.
— Вы передадите им мои слова, если они появятся? — напомнил женщине Валентин.
— Да, конечно. А вы дадите мне знать, если их найдете? — Глядя на этого стройного красавца, такого спокойного и уверенного в себе, она не сомневалась, что тот найдет способ посчитаться с обидчиком ее любимцев.
— Когда мы найдем детей, мы пришлем за вами, Мэри Лестер. И спасибо вам за ценные сведения о Хартвеле Барклае.
— Не за что. Смотрите, как бы под дождь не попасть. Не знаю, удастся ли вам добраться до деревни, пока не начнется ливень. Я бы предложила вам остановиться здесь, но у нас только одна кровать, к тому же кухарка из меня никакая. Никогда ничего не готовила раньше, кроме жидкой овсяной кашки для младенцев. Да и в Хайкрос я всегда ела со слугами. Мне много не надо — кусочек хлеба, сыра и капельку браги, чтобы согреться перед сном. Молли считает каждое полено, — вздохнула нянька.
— Спасибо, мы лучше остановимся в Стратфорде. Постараемся успеть до дождя, — ответил Валентин.
— Уже холодает. Зима не за горами. Страшно подумать, что им нечем укрыться от непогоды. Вы проведете ночь в Стратфор де, а затем направитесь в Ковентри, будете там их искать?
— Нет. Не думаю, что найду их севернее. Не могли же они петлять, если к вам ведет прямая дорога. А в Лондоне их скорее всего не было. Ни один из тех, к кому они могли бы обратиться в столице, их не видел. Мы поедем на запад, вдоль главного пути, идущего от Лондона. Направляясь сюда, мы спрашивали про детей в каждой деревушке, но так ничего и не узнали. Никто не встречал их. Известно только, что они взяли повозку и пару волов, так что они должны были проезжать по дороге, но тем не менее их никто не видел. — Валентин натянул перчатки. — На этот раз мы отправимся в Оксфордшир и Бакингемшир, возможно, они поехали через Оксфорд. Вот так.
— Да, дети могли поехать этим путем. Даже если они побывали в Лондоне, а затем отправились на север, то могли взять западнее. И поехать к Оксфорду. Там о них, вероятно, знают. Они могли поехать на север; до перекрестка дорог, а потом мимо Бакингема и Тауцестера. Вам надо немного срезать где-то между Бэдфордом и Лавелским аббатством. Если они когда-либо проезжали там, вам скажуг. Мой Бог, много же вам придется изъездить дорог!
— Мы найдем их, — пообещал Уайтлоу-старший.
Мэри Лестер стояла на пороге, глядя вслед трем удаляющимся всадникам. Но вот кавалькада скрылась из виду. Вздохнув, женщина вошла в дом. Где могут быть дети?
— Сколько нам еще ехать, Лили? — Дульси дрожала от холода и с тревогой вглядывалась в сгущающуюся тьму.
— Сколько раз нам придется оставаться на ночь в глухих местах, где ни одной живой души не встретишь? — вздохнул Фарли, поправляя ярмо на волах.
— Похоже, мы никогда отсюда не выберемся, — добавил Фэрфакс. — И честно говоря, не очень-то хочется с кем-то встречаться.
— Что это с тобой, Фэрфакс? — Тристрам покачал головой. — Такой большой — и раскис совсем.
— Во-первых, потому, что мы здесь чужие, а во-вторых, потому, что если мы кого и встретим, то скорее всего разбойников, — ответил за брата Фарли. — Знаешь, приятного мало. Не посмотрят, что мы бедные, ножом по горлу — и все.
— Не пугай Дульси, — рассердился мальчик.
Тристрам с тоской посмотрел на стайку птиц, поднявшихся в небо.
— Эй, Фарли, тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает? Может, это разбойники?
— Все может быть, — пожал плечами Одел. — Вот так крадутся они за нами всю дорогу. Или нет, наверное, в этом лесу охотников много. Ну, которых королевская стража вечно ловит. Забивать дичь в дворянских лесах — самое милое занятие, если, конечно, держать ухо востро.
— Эй, Фарли, я слышал, будто умные люди делают у повозок двойное дно. Как ты считаешь, не прогуляться ли нам с господином Тристрамом и стариной Рафом по лесочку? А потом мы все дружно сядем на дичь, и королевские ищейки, если мы их встретим, ничего не заметят.
— Не отказался бы, — вздохнул Тристрам. Перед его мысленным взором возникла жареная куропатка.
— А волки в этих лесах есть? — Глаза у Дульси от страха стали как тарелки.
— Мне кажется, прошлой ночью я слышал вой, — сказал Тристрам, не обратив внимания на знаки, которые подавала ему старшая сестра.
— Прракк! Волки! Уууу! — подхватил Циско. Дульси завизжала от страха. Колпачок, подхватив ее крик, нырнул Тилли под юбку.
— Я знаю, что ты не шутишь, Тристрам, — сказал Фэрфакс, почесывая светлую бороду. — Мне тоже прошлой ночью показалось, что за нами кто-то крадется.
— Возможно, это дикий кабан. Что-то с тобой не то, — добавил Фарли, взглянув на позеленевшее лицо Тилли.
— Она цветом похожа на зеленые бобы. — Дульси уже забыла о своем страхе.
— Ее укачало, — заявил Тристрам.
— Укачало в телеге? — захохотал Фэрфакс.
— Какая разница, телега или корабль? Движение одно и то же, что на телеге, что на корабле, — с видом знатока пояснил паренек. — Туда и обратно. Вверх-вниз. Вот и внутри у тебя все падает вверх-вниз, туда и обратно.
Лили, ехавшая верхом на Весельчаке, смотрела на брата с растущим раздражением.
— Полагаю, ты все и так очень подробно объяснил, — заметила она, и братишка понял, что допустил промах. Тристрам пробормотал извинения, продолжая наблюдать за сестрой. После смерти Ромни Лили была необычно молчаливой и бледной. Тристрам слышал, как сестра плачет по ночам, и утром глаза у нее всегда были красные.
— Если бы ты не свернул не туда, мы бы уже приехали в Стратфорд, — упрекнул брата Фарли.
— Если бы ты не уснул, у меня было бы у кого спросить. И потом, ты сам не лучше меня знаешь, какая дорога куда ведет, — огрызнулся Фэрфакс.
— Ну знаешь, человек в здравом уме разберется, с какой стороны солнце всходит! Так вот оно, Фэрфакс, всходит на востоке, но никак не на севере! Та деревня, в которой мы были, называется Бэдфорд. И если мы проезжали через Бэдфорд, а этого, Фэрфакс, не случилось бы, если бы мы выбрали верный путь, тогда нам надо было ехать на запад, а не на восток! Мы должны были оказаться в Нортличе, прямо по дороге в Стратфорд.
— Откуда же мне это знать, Фарли? — угрюмо ответил брат. — Я раньше никогда не бывал дальше Ист-Хайтворда.