— Пойдем.
Он проскакивают через дорогу, машины отвратительно гудят им в спину. Одну заносит, и та врезает в столб. Но Дэрил не останавливается, чтобы посмотреть, что же происходит.
В еще совсем недавно пустых лавках бушует жизнь. Кто-то примеряет свадебное платье, крутясь у зеркала. Привязанная к столбу собака заливается на них лаем, пытаясь сорваться с поводка.
Этого так много.
Кто-то кричит им вслед. Но они вновь все игнорируют. Позади по-новому гудит машина, слышится визг тормозов, рядом пролетает двухколесный монстр, на минуту оглушая.
Они обегают группу хихикающих девушек, которые тут же шарахаются в сторону, показывают на арбалет, обсуждая его. Мимо проскакивает парень на велосипеде, за ним двое на странных досках.
У Дэрила создается ощущение, что его голова сейчас просто лопнет. Неужели жизнь здесь была именно такой? Это же просто ужас.
В спину что-то бьет, за шиворот выливается тепловатая липкая жидкость. И Дэрил бы дал в рожу уроду, который сделал это. Но желание убраться отсюда все же превышает.
Человек, стоящий и разговаривающий с кем-то прямо посреди дороги, неожиданно шарахается в сторону, вертит пальцем у виска и снова что-то кричит, потрясая кулаком. Наконец-то они выходят на улицу, на которой людей поменьше. Мелкая уродливая собака бросается под ноги, пытаясь вгрызться в штанины. Диксон стряхивает ее с ноги, давая неслабый поджопник. Та визжит, снова заливаясь отвратительным, режущим уши лаем. Крыса какая-то.
Наконец-то. Очередную машину дергает, когда она останавливается в одном шаге от Дэрила. Водитель выскакивает из нее, собираясь что-то высказать. Но Диксон ведь и так ничего не понимает. И наконец-то лес смыкается за их спинами, удивительным образом отрезая от шума неожиданно ожившего города.
Дэрил тяжело дышит, пытаясь побороть дрожь, охватившую его тело. После невероятного холода города здесь приятно тепло. Но это не спасает. Диксон зябко кутается в собственный плащ.
— Переночуем здесь, — бросает он.
— Дэрил…
Диксон раздраженно морщится. Ему совершенно не хочется сейчас говорить или что-то делать. Ему просто нужно немного времени, чтобы отойти от этого дерьма.
Дэрил упирается ладонью в толстый ствол дерево, медленно выдыхая. Нужно собраться. Он не какая-то чувствительная дамочка. Но просто сказать, а сделать это…
Что за дерьмо только что было? Пол ни разу не говорил ему об этом, да и другие… Сколько раз нечто подобное происходило? К счастью, плотные стволы деревьев полностью отделяют их от города, не давая возможности взглянуть, что же там происходит. Дэрилу не верилось, что он сможет нормально отреагировать на это. Сердце до сих пор билось где-то в горле.
Оставалось надеяться, что пока он здесь, Граймс с Уолшем не натворят какого-нибудь дерьма. А ведь будет забавно, если они сдохнут сейчас, когда Дэрил отошел от них шагов на пятьдесят, не больше.
Тихий, слегка истеричный смешок срывается с губ, застывая в густом воздухе.
Нужно взять себя в руки. Это просто небезопасно — терять концентрацию именно сейчас. Но тело решает совсем иначе.
Сознание почему-то решает поиграть с ним, подкидывая крайне неприятные картинки из прошлого. Все это влияние города, Дэрил отлично это знает. Но от этого легче не становится. На языке пряный привкус крови, на коже липкая пленка пота, а пальцы до сих пор подрагивают.
— Дэрил.
Диксон оборачивается, отталкивая от себя мужчину, который очень неприятно ворвался в его личное пространство, нарушая поток воспоминаний. Страх, отвращение, гнев из-за невозможности контролировать собственные эмоции.
— Блядь, съебись отсюда, — низко рычит он, предупреждая.
Он, черт возьми, ушел только для того, чтобы побыть в одиночестве. Обязательно нужно было сейчас лезть под руку?
Граймс заглядывает в лицо, такой же бледный, напряженный. Его рука сжимается на плече Дэрила. И Дэрил бьет в солнечное сплетение, не особо сильно, но все же чувствительно, заставляя мужчину согнуться, сумасшедше пытаясь втянуть воздух.
— Я, блядь, сказал, чтобы ты съебался.
Необъяснимая злость захватывает сознание. Мужчина сжимает кулаки, до боли закусывает губу.
— Я хочу тебе помочь.
А вот это он зря. Очень зря. Дэрил отлично знал их помощь, этих уродов, считающих себя лучше, чем такие, как он. Всю жизнь он испытывал от этих ублюдков только унижение.
— Хочешь мне помочь, — угрожающе протягивает Диксон. — Уверен?
— Да, — вытирая слезящиеся глаза, бормочет Рик, все еще пытаясь вернуть нормальное дыхание. — Я хочу тебе помочь.
Дэрил зло ухмыляется. В голове бьется одна единственная, не совсем адекватная мысль о том, что он наконец-то может отомстить.
— Снимай штаны, — сухо говорит он.
— Что?
— Ты же сам говорил, что хочешь мне помочь. И, может, если я выебу тебя здесь, мне будет проще.
Пока Граймс соображает, Дэрил берется за его ремень.
— Ты не сделаешь этого, — упрямо говорит Граймс, но в голосе его проскальзывает нотка неуверенности.
— Заткнись. Ты же хочешь мне помочь, вот и помогай молча. Можешь сам стянуть штаны. У меня рука сломана, — язвительно отвечает Дэрил, стараясь не думать о том, почему все еще треплет языком, а не делает что-то конкретное. Впрочем, и одной рукой он уже расстегнул ремень этого добренького Чистюли.
— Тебе это не нужно, — с осуждением говорит ему Граймс, но пока еще не сопротивляется.
Лучше бы сопротивлялся. Лучше бы бесил Дэрила, злил, и тогда было бы намного легче — вот просто взять и еще раз въебать, а потом загнуть и…
— Откуда тебе знать, — шипит он раздраженно. Чувствуя, что еще немного, и идея разонравится ему самому, он решает предпринять что-нибудь, чтобы не видеть этих пронзительных синих глаз напротив. Чтобы не отказаться от своей идеи. — Разворачивайся.
— Нет, — совершенно спокойно говорит Граймс.
— Блядь, я сказал, развернись! — рявкает Диксон уже со злостью.
Вот, злость — то, что нужно. Она не даст думать о том, что он творит конкретное дерьмо.
Пока Граймс раздумывает, что же сказать, Дэрил не ждет. Он толкает мужчину и одновременно подсекает. С тихим выдохом Рик плюхается на задницу. А в голове вертится глупая мысль о том, что этот идиот скорее всего прикусил себе язык. Нельзя думать. Дэрил опускается сверху, прижимает своим телом к поверхности, вынуждая растянуться на холодной земле. Между пальцами торчит узкое острое лезвие, направленное в невыносимо голубые глаза.
— У тебя их два. Можешь одним пожертвовать, вообще-то, — сдавленно выговаривает он. — А можешь проявить благоразумие и сделать что говорят.
То ли до Граймса не доходит то, что сейчас происходит, то ли… ну, просто Дэрил не знает, что творится в его мозгах. Но Рик выглядит скорее расстроенным и разочарованным, чем испуганным.
— Что ты хочешь, — в конце концов говорит он, даже не спрашивая.
— Чтобы ты, блядь, сделал то, что я говорю. Снимай штаны, — тихо, но четко говорит ему Диксон.
Непривычное ощущение власти над другим человеком кружит голову, и от этого и приятно, и тошнит. Рик, позволив себе легкую гримасу, с видимым трудом изворачивается, так, чтобы стянуть с себя штаны и не слишком дергать головой — нож был в опасной близости от глаза.
— А теперь я. Что, нечасто приходилось так делать? — издевательски хмыкает он, когда руки Граймса дергаются, стоит прикоснуться к ширинке. — Ты быстро всему научишься. Как и все.
— Ты же все равно не хочешь этого, — быстро шепчет Рик.
— А ты так трудился для того, чтобы своим языком все похерить? Заткнись, — шикнул на него Дэрил, а затем, чуть приподнявшись, скомандовал: — Перевернись лицом вниз. Осторожно, не дергайся, — уточняет он.