Забавно, как попадая в подобное дерьмо начинаешь ценить жизнь. Не то, что ты испытал, не то, что хотел бы еще сделать, а просто собственное существование, пускай оно и было бессмысленным и даже болезненным. Сейчас Диксон по-настоящему хотел жить. Хотел найти урода, который выдал «дверь», узнать, что с этим идиотом Граймсом, который попался с артефактом. Что делали со свободными за воровство? В зависимости от их связей. Могло быть что угодно.
Похоже, Дэрила тоже слишком часто били головой, раз он сейчас думает об этом ублюдке… Ублюдке, который… А ведь Граймс касался его так осторожно. Никто так не прикасался к Дэрилу, никто не смотрел так в глаза. Даже тот ублюдок, который пытался его обмануть, чтобы трахнуть.
Сейчас, когда на самом деле он может сдохнуть, Диксон может позволить себе шальную мысль. А что если бы он не оттолкнул мужчину? Как бы тот прикасался дальше? Все это, конечно же, всего лишь бред затуманенного больного сознания, пытающегося зацепиться хоть за какую-то мысль, чтобы отвлечь себя от боли.
В его жизни было слишком мало людей, которые были добры к нему.
Один подобрал его, жалкого, потерянного, голодного. Дэрил выглядел тогда не лучшим образом, уже практически готовый к тому, чтобы сдохнуть. Но нет, тот мужчина внимательно посмотрел на него, усмехнулся и сказал, что ему нужен верный пес. На те пять лет Дэрил стал преданной собакой, беспрекословно слушающейся хозяина.
Второй также нашел его не в лучшем виде. И этот человек научил его другой жизни. Именно он и стал для Дэрила учителем, который обучил его стрельбе из арбалета, научил правилам, стал другом, наверное.
И Дэрил до сих пор не понимал, зачем он был нужен тому мужчине. Он единственный, кто взял его не в попытке сделать рабом или своей собакой, нет, Пол учил его быть самостоятельным, лепил из него человека, доставая то, что было заперто внутри много лет. Он не спрашивал его о прошлом.
Прошлое… Наверное, Дэрил все же заслуживал всего того, что с ним происходило. Детство он не помнил, зато помнил время после своего побега. Сколько крови на его руках? А ведь последней каплей стало то, что он был вынужден убить ребенка, в отместку за… как смешно… за проступок отца. Это сломало Дэрила, заставило оглянуться назад и понять, что за пять лет он успел стать настоящим уродом, перестал быть человеком. В тот момент он уже стоял на горах трупов, ведомый своим хозяином. И чем Дэрил тогда отличался от того себя, который был в рабстве? Да ничем.
Мужчина прикрывает глаза, считая удары собственного сердце. Об этом тоже не хотелось думать. Слишком уж яркая картинка в голове. Вот бы он забыл все это дерьмо, хотя бы перед тем, как сдохнуть, чтобы его не преследовали обвиняющие взгляды.
Дэрил с легкостью выковыривает из памяти тот момент, когда их поймали.
Отряд стоял уже какое-то время, поджидая; между тем, перед ними кто-то прошел. Они искали того сталкера? Тогда почему снялись, стоило поймать их? Что-то было здесь нечисто, очень нечисто. Была бы у него хотя бы одна возможность…
Не похоже, что это мог быть Граймс. У него артефакт, он даже пытался защитить Дэрила. «Он мой!» Как колокол в голове. Пытался подмять их под закон. Рабу в такой ситуации действительно ничего бы не было. Вот только Рик не смог бы доказать право собственности. Как помнится Дэрилу, все бумаги на него должны были остаться у того жирного ублюдка, которого он убил. Граймс как был идиотом, так и останется.
Для Уолша задумка слишком крута. Не мог же это быть кто-то из прошлого? И только один человек мог бы помочь Дэрилу в этом вопросе, впрочем, он же мог оказаться этим ублюдком… Но что толку об этом думать? Ни то, ни другое он не проверит.
Дэрил устало прикрывает глаза.
Часы идут за часами, сложно хоть как-то ориентироваться во времени, когда так часто отключаешься. Наконец-то дверь противно скрипит, открываясь.
Дэрил честно пытается встать, чтобы вломить ублюдку, оставить хоть какое-то пятно на этом месте. Но затекшее тело совсем не слушается, окончательно сдаваясь. Нельзя. Он должен вытерпеть.
— Последняя трапеза! — говорит охранник, швыряя на пол железную тарелку, с которой слетает сухой кусок плесневелого хлеба. — Жри. Скоро твоя казнь. Будешь в центре внимания, — хрюкает он. И замерев у двери, добавляет: — Хотя… Думаю, тебе понравится с добавками.
Дэрил тупо смотрит, как мужчина вытаскивает свой хер и просто мочится на тарелку. Желтая вонючая жидкость вытекает за края, растекается лужей так недалеко от Диксона. К херам. Все это в задницу. Он жил в дерьме, и такие вещи просто не могут его задеть.
Зато охранник чувствует себя счастливым. Довольно ржет, придерживая трясущийся живот, стирает с губ слюну.
— Ты жри, жри. Свиньям любое дерьмо пойдет.
Вся камера быстро пропитывается запахом ссанины, который забивается в нос, впитывается в волосы. Но Дэрил знает, что останется здесь ненадолго.
Нельзя быть готовым к таким вещам, нельзя так быстро смириться. Смерь — это окончание борьбы, а еще и такая, скотская, уродливая… Диксон не был романтиком, но он тоже мечтал о том, чтобы сдохнуть во время боя, в Зоне, в идеальном месте, где никакой жирный ублюдок не сможет смеяться над его трупом, глумиться. Даже у таких, как он, есть чувства.
В глазах начинает щипать, и Диксон наклоняет голову, не останавливая скупые слезы. Глупая у него была жизнь. И гордиться нечем, и до черта того, о чем нужно сожалеть.
Дэрил практически не чувствует ударов, которые сыпятся на него, когда новые охранники видят ссанину на полу. Решили, что это он. Как будто Дэрил может стоять, чтобы нормально помочиться. Да и уверен он, что даже там у него будет кровь. Его просто разобрали по кусочкам.
Он не сопротивляется, когда его вновь тащат, но уже в обычную тюремную карету, запряженную лошадями. Темно, но глаза все равно слепит от слабого света луны. Дэрил с облегчением забивается в угол коробки, обхватывает ноги руками и закрывает глаза. Уж лучше бы это поскорее закончилось.
Он должен взять себя в руки. Этот шаг будет последним в его жизни.
Карету немного качает, когда они едут по мостовым города к месту, где будет проводиться казнь. Там его подержат еще немного, и на рассвете, когда площадь будет заполнена различными людьми, мужчинами, женщинами и даже детьми, его выведут на помост. Они конечно же будут кричать, швырять в него всяким дерьмом. Но нужно держать себя в руках, выпрямиться. Последний бой! Его последний бой.
Вот бы ноги еще не тряслись и не было настолько больно. Ничего, Дэрил справится, всегда справлялся, сможет и в этот раз.
Он осторожно вытягивает ноги и вновь сгибает, проверяя, насколько же слушаются мышцы. Больно. Но терпеть он это сможет. Ему не так уж и много времени нужно будет.
Карету дергает, довольно ощутимо, так, что Диксон прикладывается затылком о стену. Снаружи тихо. Неужели они приехали? Рановато. Или что-то изменилось?
Лязгает замок дверей, медленно открываясь. Похоже, все же Дэрил напутал, и они приехали. Что же, это должно было закончиться.
Дэрил поднимает голову, смотря на своего стражника, замирая в недоверии.
— В этот раз все же та, — кивает сам себе мужчина, окидывая Дэрила внимательным взглядом. — Это, конечно, мило с твоей стороны — ждать меня в таком сексуальном виде. Но я бы предпочел, чтобы на тебе было поменьше крови.
========== Глава 23 Кодовое имя “Бандит” ==========
Дэрил просто не понимает. Это больше похоже на издевательство. Ну не могла удача настолько сопутствовать ему. Просто не могла, после всего того дерьма, что свалилось на него. Это, скорее всего, какой-то бред, неудачная шутка собственного сознания. Этого человека просто не может быть здесь.
Мужчина, в отличие от самого Диксона, не видит причин для того, чтобы медлить. Дэрил шарахается в сторону, неожиданно замечая тянущуюся к нему руку.
— Хей, Дэрил! — мягко зовет мужчина, присаживаясь рядом с ним на колени. — Нам нужно поторопиться. Если кто-то будет проезжать мимо, нас здесь с тобой накроют. Пойдем домой, Дэрил. Посмотри на меня.
Диксон вздрагивает, поднимая глаза. Это ничуть не похоже на глюк. Все то же хорошо знакомое лицо, правда, вон под глазами появились глубокие мешки. Улыбка слегка грустная, но такая же добродушная.