— Доброе утро!
Дэрил напрягается, резко оборачиваясь. Ну конечно же, когда меньше всего ожидаешь, до тебя обязательно кто-то попытается доебаться. Взгляд Граймса оценивающе скользит по нему, вызывая крайне отвратительные ассоциации. Его, блядь, всю жизнь оценивали, как собаку на выставке, проверяли мышечную массу, выносливость, уровень болевого порога…
Воспоминания кувалдой прибивают его к земле, полностью уничтожая хорошее настроение. Он проходит мимо Граймса, задевая его плечом. А ведь тот выглядит неплохо по сравнению со вчерашним днем. Все еще немного бледный, но не настолько, чтобы внушать хоть какие-то опасения из-за своего здоровья.
— Скажи своему дружку, что выдвигаемся, — раздраженно бросает Дэрил, стирая с шеи быстро начавшие просто раздражать капли.
Контактировать с Шейном он не хотел. С каждой секундой тоненькая ниточка терпения истончалась все больше и больше. А ведь он не хотел бы, чтобы произошло что-то дерьмовое, да? Диксону не нужны проблемы. Но, возможно, все же стоило выйти из зоны комфорта и просрать все с концами — убить Шейна, тем самым привлекая к себе нежелательное внимание стражи, но он успеет съебаться отсюда подальше. Правда ведь успеет?
Дэрил раздраженно сплевывает себе под ноги. Он еще не настолько сдурел, чтобы начать себе же гадить. Но кто знает, что будет дальше.
Шейн не выглядит таким же самодовольным, как вчера, как будто кто-то реально попытался поставить его на место. Но стоит бросить один взгляд на проигрывающего в массе Граймса, чтобы это подозрение отпало. Может, просто у него сегодня просто благодушное настроение?
Все, что стырил этот придурок, видимо, перекочевало в его мешок и хотя бы постоянно не мозолило взгляд. Но ведь Дэрил знал… Черт.
— А здесь неплохо, — громко замечает Граймс, шагая позади.
И непонятно, к кому конкретно обращается. Но Дэрил предпочитает привычно игнорировать мужчину, сдерживая подкатывающее к горлу раздражение.
— И что тебе из этого нравится? — фыркает Шейн. — Сумасшедшие лягушки или же полное отсутствие нормальных людей?
— Ничего ты не понимаешь в сельской жизни. Никаких тебе идиотских вечеринок, от которых буквально тошнит, осуждающих взглядов. Выходить на крыльцо в одних трусах, спокойно чесаться. Вот где свобода.
— Странный ты. Хочешь и от рабов избавиться?
Дэрил мгновенно напрягается. А ведь ублюдок специально задал этот вопрос. Нашел очередной способ подколоть его.
— Почему бы и нет, — неожиданно говорит Граймс. — Не всем везет родиться в хорошей семье. И какие-то ублюдки этим пользуются.
— Но при этом у тебя есть рабыня. Не думаешь, что это звучит несколько неправильно?
— Нет. Я не отношусь к ней, как к собаке. Она просто помогает по дому.
— Как скажешь, брат, как скажешь.
Диксон тихонько фыркает. Есть и такие, с этим не стоит спорить. Дэрил тоже как-то попадал к похожему персонажу и надолго запомнит эти непродолжительные дни. Тот сначала тоже пытался быть добреньким, загибал про права, про то, как несправедливо поступали с Диксоном раньше, а потом попробовал трахнуть его. Это была ошибка, большая ошибка, которую тот ублюдок больше не попытается повторить. И пускай Дэрил за это нехило огреб, это того стоило.
— Дэрил…
— Что?
Рик тяжело пыхтит рядом, вытирает пот с покрасневшего лица, пытаясь не отставать, и у него это пока удается.
— Я не понимаю, почему говорят, что здесь так опасно. Ну, лягушки не в счет.
— Мы на окраине Зоны. Веселее станет, когда начнем подходить к ее центру, — нехотя бормочет Диксон.
— На окраине… А когда…
— Отвяжись, Граймс, — перебивает его Дэрил.
— Мне просто интересно.
— За спрос в жопу дерут. Так что сто раз подумай.
Это действует. Граймс вновь отстает, присоединяясь к Шейну. Вскоре между ними завязывается какой-то обычный скучный разговор.
Дэрил цепко скользит взглядом по местности, пытаясь заметить любую опасность. И все относительно спокойно, но до какого-то определенного момента.
Снова все начинается просто с ощущения, когда мозг еще не успевает проанализировать сигналы органов чувств, а в мозгах, со стороны затылка, уже рождается раздражающий зуд. Когда живешь подобной жизнью, начинаешь доверять собственным инстинктам.
Дэрил останавливается, пропуская вперед мужчин, беря в руки арбалет. Где же? Взгляд быстро скользит по траве, в попытке заметить движение. Где же?
— Что-то случилось? — напряженно спрашивает Граймс, останавливаясь рядом.
— Иди, — рычит Диксон в ответ, стараясь не отвлекаться.
Однако Граймс не отходит, застывая в нескольких шагах, пальцы быстро справляются с заклепкой на кобуре, медленно ласкают рукоять. Но Дэрил сомневается, что можно от него получить хоть какую-то помощь. Нет, нужно рассчитывать только на себя.
— Рик, чего застыл? — интересуется Шейн, уже достаточно отошедший от них.
Дэрил покрепче перехватывает арбалет, пальцем поглаживая тугой курок, край рукояти надавливает на плечо. Ближе… Диксон торжественно хмыкает, наконец-то замечая движение в траве. Единственное, что точно он может сказать — это что-то довольно большое. Не лягушка и ладно, а то было бы крайне глупо.
— Иди сюда, — едва слышно шепчет он, наводя прицел. — Давай же.
Мужчина замирает, медленно дыша, не позволяя нервам или нетерпению взять верх. Он спокоен, абсолютно, сейчас просто невозможно оплошать. Дэрил слегка закусывает нижнюю губу, прищуриваясь. Ну, давай же.
Трава снова дрожит, отмечая положение хищника, всего в десяти шагах от них, достаточно близко, но Дэрил все равно не видит его. Неужели хамелеон?
— Давай, блядь, — выплевывает он в нетерпении.
Не хочет, поджидает. Вот из-за этого Диксон и хотел, чтобы Рик отошел. Такие твари легче нападают на одиночку. А если попробовать идти дальше, то будет пасти. Нет, нужно разбираться сейчас.
Твари тоже видимо не терпится, то ли голодная, то ли слишком глупая. Дэрил наклоняется вперед, когда над верхушками травы появляется желтая, под цвет окружающей природы, бошка. И не только. Твари хватает меньше секунды, чтобы быстро прыгнуть, поднимая немаленькое, продолговатое тело вверх, удивительно грациозное. Но у Дэрила просто нет времени, чтобы восхититься видом. Палец вдавливается в спусковой крючок, болт вылетает из гнезда, с легкостью пробивая большую голову твари, вонзаясь в кость и застревая в ней. Одновременно с этим оглушительно громко звучит хлопок.
А вот это он не рассчитал. Дэрил делает маленький шажок назад, и в тело бьет крепкая увесистая тушка, заставляющая упасть. Рукоять болезненно бьет в плечо, острая боль ударяет в мозг, уже когда-то выбитое плечо вновь выходит из сустава, заставляя его зарычать. Тяжелая туша мешает дышать, вдавливаясь в грудь. И сразу же становится как-то хреново. Для того чтобы выбраться, приходиться приложить немало сил. Действовать одной рукой сложно, Дэрил пытается упираться еще и ногами, чтобы скатить ее с себя. И когда в легкие вновь свободно поступает воздух, он практически счастлив.
Граймс стоит над ним, какой-то слишком сосредоточенный, губы поджаты в тонкую линию, на лбу вздулась вена, рука лежит на остывающем оружие. Похоже, это именно он стрелял. И когда Рик вновь протягивает руку, в этот раз предлагая помощь, Диксон не отказывается. Он обхватывает узкую ладонь, чувствуя неожиданно крепкое сжатие. Граймс дергает его, с легкостью ставя Дэрила на ноги.
— Плечо.
— Без тебя никогда бы не догадался, — фыркает он.
— Я помогу.
До того, как Дэрил формулирует хорошенькую фразу о том, куда нужно пойти Граймсу со своими предложениями, тот резво сдергивает с него рюкзак, заставляя болезненно зашипеть. Уверенная ладонь ложится на грудь, вторая надавливает на спину, вынуждая наклониться. И схватив больную руку за запястье, Рик начинает тянуть ее вверх.